Читать «Мания страсти» онлайн - страница 80

«Нагое пиршество», как и последняя книга Селина «Ригодон», заканчивается, словно по чистой случайности, китайцами. Опиумная война оборачивается против тех, кто ее развязал, сунув прямо носом во всю эту мерзость: «Во всяком случае, это было ошибкой, — писал К-666, — вступить в Правое Крыло, Восточное Крыло»… там пропали Ислам и Ко… И последние слова:

«Старейшины из старейшин, ветераны косячка, с лицами, словно выдолбленными наркотическими резцами времени, ничего не забыли… В двадцатые годы китайские наркоторговцы, иммигрировавшие к нам, считали Запад настолько продажным, презренным и недостойным доверия, что закрывали свои лавочки, а когда какой-нибудь гонимый ломкой наркоман стучался к ним, отвечали:

— Все консилось… плиходи пятнису…»

Насмотревшись этой комедии, нужно было поехать и увидеть собственными глазами все, что происходит там, в Китае. Разумеется, не в настоящем обличье… Пароход в Шанхай… Повсюду полиция… Синий дождь… На мостике Дора в черном плаще.

Франсуа все прекрасным образом уладил. Господин Ли (теперь он уже мертв) был сама любезность, ни искренний, ни лживый, эдакий даоист, переодетый маоистом. Дао, Мао, неприметный сдвиг во времени, этот самый Дао стоит десять тысяч Мао, что, впрочем, понимал — стоит лишь взглянуть на это непередаваемое выражение лунообразного лица — и сам кормчий, правящий в открытое море. С годами круглый венецианский фонарь все больше походил на его разноцветные портреты, написанные Энди Уорхолом. С господином Ли понимаешь друг друга без слов, мы медленно шагали по проспектам и аллеям парка. Какая нынче стоит погода, воспоминания о Париже тридцатых годов, проблемы урбанизации и уличного движения, будущее контрацепции. Китай находится на другой планете, где-то между воздухом и почвой, но здесь редко встретишь белых с длинными носами, которые и сами это осознают. Они причаливают, суетятся, они полны идей, они привозят свою технику и свои капиталы, они полагают, будто освоили правила игры, куда более наивные, чем когда-то иезуиты, они не понимают ни аллюзий, ни языка намеков, они теряются, не сумев проникнуть внутрь оболочки. Приезжайте, считайте, оценивайте, прикидывайте, вкладывайте деньги, убирайтесь. Русские? Ах да, были, а как же, взгляните на эту уродливую архитектуру, но они исчезли, забавно. Японцы? Вы видите сходство между ними и нами? Американцы? Они прекрасно понимают соотношение сил. Французы? Я вас умоляю, Великая Революция, Наполеон, Парижская Коммуна, май 68-го… Только не говорите, что русские и в самом деле поняли дух Просветителей или уроки Энциклопедистов… нет, нет, это просто недоразумение, Маркс совершенно не хотел этой истории с попами… Вообще-то все это непросто, давайте уж мы сами, видите ли… Господин Ли улыбался, снова улыбался, но облегчал нам всякого рода перемещения… Он подарил мне прекрасного Чжуан-Цзы (Пекин, 1966), а взамен Дора позволила мне дать ему одного Лао-Цзы из своей библиотеки, 1922 года издания. Оба тома охватывали приблизительно век, двадцатый, как его принято называть, тот самый, когда Время сменило опору. Но на публике господин Ли в мгновение ока менялся кардинально: пронзительный резкий голос, деревянный язык, рубленые кирпичики пропаганды, а затем снова вместо непреклонного бамбука — тонкий гибкий тростник. Преуспевший китаец-шизофреник — это что-то новенькое. Во всяком случае, неврозом здесь и не пахнет. Кто лучше этого китайца может быть сумасшедшим, одновременно не будучи таковым?