Читать «Мания страсти» онлайн

Филипп Соллерс

Мания страсти

Наш путь — это дорога среди песков, идя по которой, мы должны руководствоваться Северной звездой, а не отпечатками чьих-то следов. Путаница этих самых следов, оставленных бесконечным числом шедших до нас, так велика, а различных тропинок, почти каждая из которых ведет в страшную пустыню, так много, что невозможно не сбиться с истинного пути, какой лишь истинные мудрецы, благословенные Небом, сумели найти и распознать.

Лиможон де Сен-Дидье Амстердам, 1710

I

Тогда — в ноябре или декабре, не помню, — я и в самом деле решил со всем этим покончить. Револьвер Бетти был здесь, справа от меня, я косился на него время от времени, никогда не забуду это черное пятно на комоде, окно, распахнутое в промокший двор, тесную убого обставленную комнату, толстого старика, хозяина квартиры, являвшегося через день, чтобы проорать мне в самое ухо, что я опять, уходя, забыл выключить свет. У меня оставалось еще немного денег — на неделю-полторы, а впрочем, можно было и просадить их за одну ночь, а потом — прощай, безумный горизонт бредовой брани. В такого рода ситуациях любые оскорбления расплываются у вас прямо в мозгу, взрываются в тишине, адресуясь к некоей безучастной физической массе, обращенной, вернувшейся — как человеческое существо обратно к эмбриону — к своей первоначальной дерьмовой сущности. Тоска, одним словом.

А забавно было бы препоручить мой труп заботам хозяина квартиры, пусть выкручивается, как хочет. На него насела бы полиция, тем лучше, я мог бы даже инсценировать свой последний час, пусть побесится, типичный французский фашистик (Жибер, Поль Жибер, я вдруг вспомнил его имя, думаю, приятели по Единому Социальному Фронту зовут его Жижи). Идиот. Вдовец к тому же. Должно быть, к концу она оглохла, эта мадам Жибер, наверняка такая же сволочь, как и он, толстуха, погрязшая в своих убогих циферках. Этот боров со сросшимися бровями, красномордый, потный, вечно брюзжащий, закатывающий истерики по любому поводу, готовый стрелять во все, что шевелится, почему бы для начала не прикончить его? Нет, не дождется он от меня этого акта милосердия, не будем смешивать субстанции, смерть вовсе не означает равенства, что бы об этом ни говорили.

Эта комнатушка была единственной норой, которую мне удалось раздобыть, первый этаж, в тупике, недорого. В кафе я отправлялся рано утром и возвращался спать как можно позже. Зимой Париж совершенно непригоден для жизни, со своим низко нависшим небом, засасывающими порывами ветра, своим злобным электричеством, действующим на психику. Работать? Нет, разумеется, так, заключительный штришок, резкий, как вспышка мысли во мраке. Не ты первый, не ты последний, кто выбрал кратчайший путь, а там пусть каждый себе рассказывает, что хочет. Давай, только без лишних слов. Завтра, решено.

Я все еще слышу слова Бетти перед отъездом: «Знаешь, ты бываешь иногда такой сволочью!» И я тоже так думаю. Вообще-то, в моем присутствии она старалась следить за своими выражениями, но это вырвалось у нее в ванной. А ведь мы только что кончили заниматься любовью, насколько я помню, а может, именно по этой причине. По правде сказать, поводом стала красная роза на камине в стакане, она решила, что кто-то подарил мне ее, какая-нибудь девка, на самом деле, я сам ее купил, чтобы видеть, просыпаясь, так, слегка приукрасить пространство. Даже Жибер заметил: «Еще и роза?» Идиот. В общем, Бетти покраснела прямо на глазах, тоже мне детские судороги. Три месяца вместе? Ну и ладно, привет. Все, что мне от нее осталось, — револьвер какого-то ее приятеля, но это она хвалилась, она и пользоваться им не умела, я так думаю.