Читать «Мания страсти» онлайн - страница 62

Фразы, которые нужно читать на берегу Арно, здесь, пылком и черном, или в монастыре Санта Кроче, одному, сидя возле колодца, в центре монастырской галереи, осенним утром. «В сущности, — сказала Дора однажды вечером, проследив глазами пьяный трассирующий полет ласточек, — мы выпутались». Она показывает на акации, растущие на площади: «Все, что прекрасно, — дается даром». Это так, стоимость здесь не при чем, оценка — это лишь мучительная легенда, бесконечно повторяющаяся ошибка. Близость дается даром, дерево, небо, за это нужно благодарить ежеминутно. Я чувствую, как она дышит возле меня, ее сердце бьется, она дрожит. «Тебе холодно? — Нет. — Ну как же, я вижу, что холодно, вернемся».

Дождь, Дора больна, высокая температура, слегка бредит, молодой доктор заигрывает с ней. Мы не вылезаем из постелей, город затоплен, мы покупаем сапоги, бродим по настилам на набережных, я поскальзываюсь, падаю, смеемся. Все в серо-черных тонах, порывами налетает ветер, как могло прийти в голову приехать в Венецию в это время года, ну что вы, именно в это время года. Я пишу в уголке комнаты, Дора спит или притворяется. «Тебе не скучно? — Идиотский вопрос. — Смертные тела скучать не должны. — Но мы смертны. — И по-прежнему здесь. — Помнишь, как мы ходили по земле? — Да, это было неплохо, но помнится уже смутно. — Я пытаюсь навести порядок. — У тебя получается? — Иногда, да, так мне кажется».

И это правда, что нынче утром, например, перед окном, исхлестанным дождем, и Джудеккой, изборожденной волнами, у меня возникло ощущение, что время материализовалось, что оно почти у меня в руках в виде крошечных крупинок красного цвета, этакая взвесь зернышек, которые можно пощупать. Оно сжато, это время, до размера металлических опилок. Мы плывем на забавном суденышке, вообще-то, здесь больше подошло бы слово корабль, кровь и боль одновременно. «Я скроил его на крови», — сказал кто-то, теперь я лучше понимаю это забавное выражение, кроить, рассекать, рассекать волны, раскрой (что раскрыть?), укрытие, скрыть, спрятать, да, я словно вижу это. В очередной раз, комкая ненужную бумажку, я спрашиваю себя, почему «музыкальное искусство» назвали алхимией, хотя временами, при пробуждении, неожиданной вспышкой озарения, я вдруг понимаю — почему. Потом опять ничего, жду.