Читать «Мания страсти» онлайн - страница 117

Сказать нечего, мы понимаем друг друга прекрасно. Девять часов, ей уже пора возвращаться к своей работе, к своим покупательницам. Дамочки из местных делают закупки. Они зачарованно и враждебно разглядывают эту роскошную рыжую форель, женщину, только что совершившую идеальное преступление. Я же законченная свинья, абсолютное зло в библейском, прямо-таки космическом масштабе, божественное проклятие довлеет надо мной, над ней, над целым бульваром. Как-нибудь нужно будет назначить ей свидание в барочной церкви неподалеку отсюда. Будем предаваться духовному созерцанию за какой-нибудь колонной.

Маргарит (так ее зовут) — презабавный ангел. Но, закончив дело, она вновь становится серьезной-серьезной. Она свежа, как майский день, хорошо пахнет, в ее наслаждении есть нечто отчаянное, она очень себя любит, делает все, что хочет, свой бумажник, набитый купюрами, держит всегда при себе. Тридцать пять лет, двое детей? Это не мешает утолять голод, но осторожно.

Впрочем, рынок — не единственная достопримечательность этой части квартала. Есть еще аптека, больница, родильный дом. Отсюда — некоторое количество возможных диагоналей. Аптекарши скучают, санитарки желают развеяться, гинекологини не прочь посмеяться. В то время как текущая пропаганда мусолит великие проблемы (нравственность, страдание, трудный, но необходимый прогресс), тела, потерявшие над собой контроль, торопливые, предаются в соседних комнатках достойным осуждения играм. Самое тревожное — так это то, что они, похоже, не испытывают от этого ни угрызений совести, ни сожалений. Эпоха скользит по ним, как по птичьему оперению. Как остановить их? Непонятно. Горькая мысль отравляет воздух, смертельная ирония проникает сквозь задернутые шторы. Чем больше распространяется конформизм, тем яростнее скрытая свобода пытается отыскать выход. Чем многочисленнее популяция, тем явственнее каждая личность чувствует себя королем. «Нас уже шесть миллиардов», — возвещает газета. Кого это «нас»? Подите скажите Маргарит, посреди всех ее ветчин, что она всего лишь один гуманоид среди шести миллиардов других. Она-то знает, что она, как и я, уникальное животное, которому грозит исчезновение, и прекрасно, если это так, значит, надо пользоваться случаем, взлетаем. Я пишу эти фразы на умирающем языке: ничего нет более волнующего, закат, светлая ночь. Клара вновь улетела в Рио, она начнет играть, когда мы уже уснем. Главное, пусть ее руки будут не напряжены. Этим вечером у меня свидание с Дорой, мы празднуем годовщину нашей встречи в ресторане Эйфелевой башни «Жюль Верн», который мог бы с таким же успехом называться, скажем, «Сирано», или же «Империя луны», или еще «Двадцать тысяч лье под водой».