Читать «Записки Александра Михайловича Тургенева. 1772 - 1863.» онлайн - страница 35

Минут через десять скачет карета во всю конскую прыть; Обресков ожидает сидящаго в карете со страхом и надеждою; остановился экипаж, вышел из кареты Иван Павлович Кутайсов, вбежал на лестницу и с восхищением, громко, сказал Обрескову: „все уладил, наша взяла", и поспешил обрадовать приятною вестию. Через четверть часа после радостнаго известия Павел Петрович шествовал к экипажу в сопровождении фельдмаршала. Пред тем, как сесть в карету, обнял графа Салтыкова и сказал:

— „Иван Петрович, я, сударь, совершенно вами доволен; благодарю вас и никогда не забуду вашей службы и усердия. Благодарю генералов, штаб и обер-офицеров за их стараниe; я считаю себе большою честию командовать столь превосходною армиею"; сел в карету, за государем взлез в экипаж Обресков и поскакали.

Видели Павла Петровича восхищеннаго от радости во всех отношениях; маневры исполнены во всем по его желании; не видел государь ни малейшей ошибки...... Но проехав 172 версты от Москвы до губернскаго города Владимира, Павел Петрович выключил из службы 32 штаб и обер-офицеров за то, что они впродолжении маневров заболели и не могли в последние два дня маневров быть в строю. Что сказать о сем действии?

XII.

Вместе с приказом, отданным при пароле во Владимире об исключении 32 штаб и обер-офицеров из службы, курьер привез высочайший указ правительствующему сенату о перемещении сенатора Лопухина присутствовать в санктпетербургских сената департаментах.   Как сигнальная пушка в крепостях утром поднимает на ноги сосланных преступников в крепостныя работы, так всемилостивейший высочайший указ сенату о перемещении сенатора Лопухина привел в движение кареты и лица; все скакали на  Тверскую  улицу,   где жил  Петр  Васильевич Лопухин, изъявить его  превосходительству искреннейшее желание ему благополучнаго пути и вожделеннаго здравия; поздравлять  Лопухина   с  перемещением  нельзя,   перемещение не есть ни повышение, ни производство; указано сидеть в том же сенате, да на другом месте. Кстати будет здесь сказано, не были с визитом у Лопухина боярин генерал-аншеф Петр Дмитриевич Еропкин; у супруги Лопухина, Екатерины Николаевны, не была супруга фельдмаршала, графиня Дария Петровна Салтыкова, рожденная графиня Чернышева. Прочия все спешили на Тверскую, даже и обер-камергер, кн. Александр Михайлович Голицын. Пример аристократическаго  тона  и меланхолик Остерман сенатор, который часто сидящему подле него чесал за ухом вместо своего уха, и стоик кн. Иван Иванович генерал-лейтенант Прозоровский также приезжал ударить челом будущему вскоре князю светлейшему.

К супруге Лопухина возили со всех сторон чудотворныя иконы, Иверскую, Всех скорбящих, Утоления печали, Взыскания погибших, да прости, Господи! всех и не сочтешь; служили напутственные молебны, святили воду, окропляли Анну Петровну и заставляли ее ложиться на пол и через нее переносили святыя иконы, и вместе с этою благоговейною набожностию Екатерины Николаевны, она усерднейше служила богине любви, по пословице — у нея был муж наружи, да пять в сундуке (Неразобрано слово) постоянно при востребовании всегда готовый к услугам ея превосходительства был Федор Петрович Уваров, подполковник Екатеринославскаго кирасирскаго полка.