Читать «Записки Александра Михайловича Тургенева. 1772 - 1863.» онлайн - страница 31

Я обратился к начальнику военно-походной канцелярии, генерал-адъютанту графу Ливену, и просил его сиятельство вразумить меня—в чем состоит исправление возложенной на меня должности.

Граф Ливен, конечно, сам не знал в чем состоит должность бригад-маиора,—отвечал:

— „Вы должны подносить государю императору суточные рапорты о состоянии войска",—но от кого я буду получать рапорты и каким порядком, о сем ничего не объяснил, и в заключение своей ермолифии его сиятельство изволил мне сказать: „вы там увидите"!

Выслушав разрешение от графа Ливена на мой вопрос я видел себя стоящим на краю бездны, потому что я не знал моей должности и чрез это неведение ежеминутно подвергался гневу государя! но милосердый Бог сохранил меня. Восемь дней продолжались маневры, я никакой должности не исправлял, государь ничего повелевать или поручать мне не соизволял, рапортов суточных о состоянии войска я не имел счастия подносить его величеству, потому что мне никто во все время никакого сведения о войске не доставлял.

Совершилось уже 50 лет тому, как я был удостоен высокой чести исправлять должность бригад-маиopa при особе его величества государя императора, и до сего часа не видаю—в чем состояли обязанности бригад-маиopa.

XI.

Павел Петрович не любил держать в лагере солдат, войска были всегда размещены на квартирах в домах жителей. Как собралось около Москвы 100 тысяч войска, то во всех окрестных селениях Московскаго уезда жители были принуждены оставить дома свои, жить под открытым небом или скрываться в лесах,—все было набито солдатами. По выходе войска, по окончании маневров, хозяева, возвратясь в дома свои, нашли их совершенно раззоренными, расхищенными, как то бывало во времена набегов нагайских татар.

Накануне маневров Павел Петрович сказал:

— „Граф Иван Петрович, после вахт-парада поедем рекогносцировать неприятеля, да чтобы нас не узнали—свиты не надо, вот вы, адъютант один, гусара два, три, да рейткнехт— и довольно".

Фельдмаршал приказал мне и шефу московских гусарских эскадронов, князю Филиппу Семеновичу Жевахову, быть готовыми на отважное предприятие—рекогносцировать неприятеля. После вахт-парада отправились на Сокольническое поле, на котором в старине нашей православные цари русские потешались пуском на птиц ясных соколов.

Свиту составляли: фельдмаршал, я, адъютант его и исправляющий должность при государе бригад-маиopa, шеф гусарскаго эскадрона князь Жевахов, один гусар и один рейткнехт. На Сокольническое поле выехали по переулкам, по Лефортовской слободе и между огородами, не будучи замеченными, и на Сокольничьем поле разъезжали.

Надобно знать, что обширное Сокольничье поле окаймлено громадными селами: Преображенским, Семеновским и Измайловским. Колыбель российской победоносной армии—Преображенское, где Петр Первый с любимцем своим, Лефортом, образовал первых русских солдат, по образцу войск в Европе, и ввел военную подчиненность (дисциплину); ныне в сих стрелецких слободах ничего уже не знают о Петре, Лефорте и потешных его солдатах; место стрельцов заняли ткачи; тридцать тысяч человек, вместо ружья, играют за станом челноком; но что удержалось от Петрова времени в сих слободах? раскол или, как называют, староверы. Стрельцы, первобытные жители слобод Преображенской, Семеновской, Измайловской, были староверы и ныне в сих слободах все жители не следуют уставам православной русской церкви, а выполняют обряды богослужения по преданиям староверческим; они не принадлежат все одной секте, нет! их много и все между собою разногласны, но с церковью враждуют и препираются единодушно.