Читать «Записки Александра Михайловича Тургенева. 1772 - 1863.» онлайн - страница 134
Александр Михайлович Тургенев
Суворов, дерзнувши осуждать действия законнаго государя своего (Павла Петровича), ползал, пресмыкался, раболепствовал пред князем Потемкиным.
Князь Потемкин обыкновенно принимал всех генералов в ставки своей в халате, в туфлях на босу ногу и без исподняго платья; дозволял себе при всех то, что только можно дозволить себе одному в комнате.
Суворов являлся пред князем Потемкиным в солдатской одежде, на голове каска; вытягивался, отдавал по солдатски почтение, подняв правую руку ко лбу, повертывался направо кругом и топал правою ногою.
Князь Потемкин отвечал ему всегда на это словами: — „Полно, перестань дурачиться, чучело!" Суворов с рабскою покорностью выслушивал брань князя и продолжал дурачиться, как то делают шуты в домах знатных господ,—забавлял князя Потемкина.
По восшествии на трон императора Павла, когда к Суворову приехал генерал-адъютант Котлубицкий, одетый по новой форме, с повелением одеть армию по новоданному образцу, привить косы и ставить букли,—Суворов, при собрании генералов, всех штаб и большей части обер-офицеров, выбежал из кабинета своего по обыкновению своему в шароварах, без мундира, в одной рубашке, на голове каска и начал на Котлубицкаго по собачьи лаять, прыгать вокруг него и, между лаем, кричать:
,,Воняет, воняет, прусак, прусак! помилуй Бог! воняет, курите, курите!"
Котлубицкий не пришел ни мало в замешательство, стоял преспокойно, держав в руки повеление, и повторял бесновавшемуся вокруг него Суворову:
— „Вашему сиятельству—повеление", протягивая руку, чтобы Суворов принял куверт, но вероятно фельдмаршал был (не таков)—долго не хотел принять куверта, продолжая лаять на Котлубицкаго и вокруг него прыгать.
На другой день у развода Суворов читал проповедь свою солдатам:
— „Пуля дура, штык молодец! Береги пулю на закусочку, пусть лежит в дуле всю кампанию. Натиск — раз, два, три, на штыки не задерживай. Курочка, перепелочка, все, братцы, наше! ура! чудо богатыри! Берегись солдат лазарета, немецкаго лекарствица, есть травка-муравка, конский щавель, есть, братцы, в артелях свои карасики. Берегись солдат лазарета, немецкаго лекарствица, как огня, а немцы лекаря — немогузнайки, ускромейки, вонючки! ура! ура!ура! чудо богатыри!"
По произнесении вышенаписанной галиматьи, Суворов снял с себя все ордена, зарыл их в землю, пропел три раза по петушиному „кукареку" и закричал: „прощай, слава России! ты умерла. Прощайте, детушки, чудо-богатыри! Прощайте!"
Не показывали-ли все действия Суворова, что он хотел возмутить (??) всю армию, привесть войско в неповиновение (??).
Суворов никогда не думал (??) о продовольствии армии, оставлял каждому на собственное попечение заботиться о пропитании себя и всякое грабительство, всякое насилие оставлял ненаказанным (??!).
Неприятное происшествие историографа нашего Николая Михайловича Карамзина на берегу Лизина пруда близ Симонова монастыря. Вдовствовавшая тогда княгиня Прасковия Юрьевна ***, урожденная княжна ***, дочь князя Юрия Никитича — дурака высшаго разряда, человека глупости истинно необыкновенной, вдова княгиня Прасковия, по долговременному вдовствовании, вступила во второй брак за дворянина Петра Александровича К—ваго.