Читать «Прогулочки на чужом горбу» онлайн - страница 14

Ни разу во всей книге она не жалуется на жестокость мужчин. Наоборот, создается впечатление, что садизм доставляет ей удовольствие.

Роман заканчивается тем, что благодаря заступничеству отца, известного театрального актера и близкого друга губернатора Нью-Джерси, ее освобождают от тюремного заключения. Она обосновывается в Таосе, Нью-Мексико, и занимается рисованием пейзажей («каменных монолитов, объединенных общей духовной отчужденностью… величественных символов моего одиночества»). Но ее жизнь по-прежнему подвергается опасности, так как ей становится известно, что ее приятель-садист, недавно вышедший из тюрьмы, разгуливает на свободе и развлекается тем, что обливает щелочью лица бывших своих подружек, обрекая их на жизнь прокаженных.

В общем, роман стал бестселлером, и Джой загребла около четырехсот тысяч долларов. Клуб «Книга месяца» поставил ее на второе место, был устроен аукцион среди издательств на право массового издания книги, а «Космополитен» напечатал ее в подчищенном и сжатом виде.

Известная киностудия купила права на съемки фильма. Но, само собой, на широкий экран он не вышел, поскольку наиболее интересные места снять было невозможно даже в наши дни, когда в открытую показывают всякие пакости.

Глава вторая

Вероятно, я не вправе приводить здесь описание первых встреч Джой и Скотта, поскольку сама там не присутствовала, но Джой поведала мне о них в таких подробностях, что мне кажется, будто все происходило у меня на глазах. К тому же, имея двадцатилетний опыт общения с Джой и зная, как она умеет очаровывать и отталкивать, я легко могу восполнить пробелы в ее рассказе.

До сих пор не понимаю, зачем я пишу обо всем этом. Может быть, пытаюсь уяснить для себя, какое место Джой занимает в моей жизни, а вернее — почему само существование ее в этом мире приводит меня в такую ярость?

Почему вообще меня это заботит? Почему она так много значит для меня? Ну, прежде всего потому, что так оно и есть. Но что еще более странно и необъяснимо — так же много значит для меня и Мариза, к которой Джой испытывает одно презрение. Пока я не могу ответить на эти вопросы, но, думаю, к концу повествования ответ у меня появится. Вот так же и с натюрмортами. Когда начинаешь, не можешь объяснить, почему именно этот цветок или фрукт хочется нарисовать, но постепенно, готовя фон, понимаешь, в чем причина. Что ищешь, то и находишь.

Я познакомилась с Джой в конце шестидесятых годов, незадолго перед тем переехав в Нью-Йорк из Сен-Луи. Да-да, я со Среднего Запада. Среднезапущенная земля, Библейское Подбрюшье, Питсвилл и так до бесконечности, до тошноты, если послушать моих нью-йоркских друзей. Ох уж эти концертные залы и музеи, старинные парки и вековая аристократия (на самом краешке которой приткнулась моя семья, на протяжении многих поколений занимая в этой среде уважаемое место). Для нью-йоркцев классическим образцом всегда будет вульгарный Нью-Йорк с его многокультурьем и сумасшедшей жизнью. И Бог с ними. Я и сама так полагала, когда приехала сюда. И поныне в какой-то мере согласна с этой точкой зрения в те моменты, когда не хочется думать об уличной преступности и торговцах наркотиками, об избиениях женщин и детей за закрытыми дверями домов и тысячах бездомных по другую сторону этих дверей.