Читать «Заря над степью» онлайн - страница 70

Чума неумолимо косила скот. Тысячи коршунов слетались на падаль, казалось, они собрались со всего света. У самого Лха-бээса погибло уже несколько сот голов, много скота пало и у дзалана Гомбы, и у богача Лодоя.

Хозяева, у которых погибал скот, в смятении перекочевывали на другие стойбища. По степи разносилось тревожное мычание коров, блеяние овец, коз, суматошные крики людей. И там, где хоть на день останавливались стада, падаль пятнала землю, над нею со злым клекотом носились тучи стервятников. Загон Лодоя каждое утро напоминал поле битвы. За ночь у него гибло два-три десятка голов скота. В воздухе стояло невыносимое зловоние, и все спешили бежать на новые места. Но вот черная опасность докатилась и до хотона Джамбы. Семьи Батбаяра, Сурэн и Балдана вынуждены были откочевать от его загона, над которым, зловеще крича, носились стаи хищных птиц; когда ветер дул с той стороны, где стояла юрта Джамбы, до них и на новом месте долетало ужасное зловоние от разлагающейся падали.

— Умному хозяину сопутствует удача. Я тебе дружески советовал — сделай прививки, а ты что? Ты даже рассердился на меня, — говорил Джамбе Батбаяр. — Недаром говорят: что ни налей в ухо быку — воду или масло, он одинаково мотает головой. Теперь пеняй на себя — по твоей же глупости дохнет твой скот. А у нас во всех трех хозяйствах пало только две головы. Кто болтал, что русское лекарство принесет несчастье? Нет, брат, как раз твоя "святая" вода и курения принесли тебе беду. Пораскинь-ка мозгами! Вот ты бегал с курильницей вокруг скота, а теперь над твоим стадом кружат, кричат стаи коршунов. На гору давит снег, на меня давит возраст, а на тебя, Джамба, невежество твое, — закончил с упреком Батбаяр.

XX

Болезнь государства — страдания для народа

В час испытания будь крепок душой.

Народная поговорка

Начался тревожный год Белой мыши. Люди со страхом ждали, когда же начнет рыдать небо, как говорилось в пророчестве богдо-гэгэна. Ханы и князья, жившие в благословенной Урге, в святые дни — пятого, пятнадцатого и двадцать пятого каждого месяца — ревностно постились, дабы обрести защиту и покровительство неба. Овцы же, что в постные дни избежали ножа, преподносились в дар монастырям. В глазах верующих и богослужителей это было тройное благодеяние: соблюдался пост, сохранялся скот и храмы получали подношения. Эта сделка с богом была выгодна ламам и ничего не стоила нойонам.

Лама Бадамдорж, несколько лет назад впавший в немилость из-за истории с Юмнэрэн, снова пошел в гору. Стараясь завоевать расположение Пекина, он организовал богослужения, моля поразить врагов маньчжурского императора и упрочить его власть, он велел во исполнение послания богдо-гэгэна читать в монастырях заклинания. Его то и дело видели в монастырях Амурбайсхуланту, Эрдэ-нэ-дзу, во многих других монастырях и храмах столицы. Часто не только днем, но и ночью появлялся он в монастыре Гандан и, разбудив лам, приказывал править службу за процветание государства и религии.

Однако в народе все упорнее говорили о скором конце маньчжурского владычества, о том, что трон богдыхана шатается. Караванщики и нищие рассказывали на базарах и толкучках о восстании "боксеров", бесстрашных "боксеров", которых и пуля не берет, и шашка не рубит. Лоточники, торговавшие от крупных торговых фирм, со страхом передавали, что народ грозится изгнать алчных торговцев, подобно тому как "боксеры" изгоняют иноземных завоевателей.