Читать «Неприкасаемые» онлайн - страница 62
Буало-Нарсежак
— Вы выглядите точно новобрачный, — замечает хозяин. — Стало быть, все идет как надо?
— Да. Все прекрасно. Спасибо.
Телефон стоит на стойке бара. Трудно говорить в присутствии посетителей, которые уже навострили уши.
— Алло… Мадам Матильда?.. Вы не передадите кое-что Элен?.. Да, это мсье Кере… Нет, не надо. Не беспокойте ее. Просто скажите ей, что есть новости… Хорошие новости. Она поймет… Спасибо.
— Рюмочку кальва, — предлагает хозяин.
— Времени нет. У меня срочная встреча.
Есть слова, которые очаровывают слух… Встреча! Кто-то знает, что он, Кере, существует, и заинтересовался им! Он чувствует себя как заключенный, попавший под амнистию. Ему подарили жизнь, и принадлежит она отныне ему одному. Он ее хозяин. Ему хочется сказать: «Сделай, господи, чтобы мсье Бланшо поболел подольше и его место осталось за мной!» В конце концов, это ничуть не менее логично и естественно, чем «Хлеб наш насущный, господи, даждь нам днесь». То же самое. Насущный хлеб ведь тоже приходится у кого-то отбирать!
Метро. Кере прикидывает, сколько же должен он получать… Что-нибудь около четырех тысяч?.. Да какая разница! Он согласится на любое предложение и еще скажет спасибо. Он постарается понравиться. Он будет внимательным и покладистым, словно цирковая собака, ждущая кусочек сахара. После многих месяцев без работы становишься выдрессированным хоть куда!
Он входит во двор. Его охватывает тревога. Он ведь еще не получил этого места.
Дорогой мой друг!
Ну, кажется, все! С прошлой недели я преподаватель в лицее Шарля Пеги. Я хотел было тут же Вам написать, но мне пришлось без промедления входить в дело и у меня минуты не было свободной, чтобы поделиться с Вами моей радостью и безграничным облегчением, какое я познал.
Все произошло удивительно просто. Тот, кого я замещаю, заболел, и директор, который в свое время получил от меня письмо с анкетой, вспомнил обо мне и меня вызвал. Вот так-то. А теперь я владычествую над сорока детишками — мальчиками и девочками, правда, мне бы, наверное, следовало сказать, что это они владычествуют надо мной. Исход битвы еще не ясен. Я ожидал встретиться с детьми, похожими на тех, какие были тридцать лет назад. Для меня в их возрасте преподаватель был посланцем самого господа бога. Дети же, с которыми приходится иметь дело мне, прежде всего усвоили, что их родители зарабатывают гораздо больше меня. А в таком случае как могу я иметь у них авторитет? В иерархии банковских счетов я, так сказать, просто не существую. Они приезжают на машинах или на мотоциклах, а я — на метро.
Моего предшественника они вконец извели. Потому он и предпочел уйти. Просто не выдержал. Но меня сломить им не удастся. Они ведь вооружены только наглостью. Тогда как мое оружие — ирония. И перед хлестким словом они пасуют. Когда приходится защищать свою шкуру, как, скажем, мне, в голову приходят убийственные по своей язвительности фразы. К тому же в борьбе с ними мне очень помогает их полнейшее, их безграничное, их непостижимое невежество. Словарный запас у них, по сути дела, исчерпывается надписями к рисованным картинкам в журналах; скорее это некий набор междометий, нежели человеческая речь. Большинство из них поменяли уже не один лицей. В свои пятнадцать, шестнадцать и даже больше лет они выглядят солдатами-сверхсрочниками; что же до девушек, все они размалеваны, нахальны — вполне взрослые женщины, да и только.
Ну, может быть, я несколько сгущаю краски. Это вообще мой недостаток. Но если я и преувеличиваю, то самую малость. Ко всему прочему, телесные наказания запрещены. Так что терпи, сколько хватит сил. Директор, похожий на старого многоопытного импресарио, называет это «иметь чувство меры». Насчет меня он может не волноваться. У меня будет точнейшее чувство меры. Уж тут-то я сумею зацепиться. Ибо платят мне неплохо, и для такого обескровленного субъекта, каким стал я, эта работа подобна вливанию новой крови.
Непередаваемое ощущение возрождающихся жизненных сил. Ах! Дорогой мой друг, пришла денежная весна! Решительно, прав был Ланглуа, утверждая… Хотя нет, его слова пристойному человеку не передашь. Итак, вместе с деньгами в дом вернулись мир и покой. А главное, Элен очень гордится мною. Муж — преподаватель! Такой взлет! Вообще я, кажется, вновь обрел известную живость и стал лучше выглядеть. Наконец снова появилась возможность строить планы. Нам многое нужно купить, обновить свой гардероб. Мы ведь уже не решались намечать расходы, боясь разглядеть за цифрами гримасу голода. Теперь потихоньку, осторожно, мы поднимаемся вверх по склону. И знаете, пусть это ребячество, но я все же признаюсь: я купил блок «Данхилла». Это сигареты высшего класса. Буду выкуривать по одной на перемене. А эти паршивцы, не расстающиеся с жевательной резинкой или с вечным окурком в углу рта, тотчас узнают запах и в ближайший час будут как шелковые.
