Читать «Неприкасаемые» онлайн - страница 47

— Ты не имеешь права говорить так.

Жан-Мари, в свою очередь, отодвинул тарелку.

— Да, веселый у нас обед получился, — прошептал он.

Элен накрыла ладонью его лежавшую на скатерти руку.

— Извини, — сказала она. — Если тот, кто тебе пишет, хочет причинить нам зло, он своего добился. Но ты же сам частенько мне рассказывал, что Френез…

— Ланглуа, — поправил ее Жан-Мари.

— Да-да, Ланглуа… иной раз общался со странными типами.

— Верно.

— Так, может, копать-то надо в той стороне… Может, ты когда-никогда с кем поцапался и он теперь старается тебе отомстить?

— Да нет. Это смешно. Запомни хорошенько, что я как личность тогда просто не существовал. Ланглуа отбрасывал слишком густую тень.

Они замолчали, и Элен начала убирать со стола.

— Вечером покушаем получше, — сказала она.

Жан-Мари закурил, пока она второпях мыла посуду.

— Если у тебя на душе есть какой груз, — снова заговорила Элен, — я ведь тут. И могу тебе помочь. Ты уверен, что тебе нечего скрывать?

Ему стало не по себе — он отвернулся и выпустил в сторону струю дыма.

— Нечего, — сказал он.

— А если покопаться, что было до Ланглуа… что было у тебя раньше?.. Я ведь ничего не знаю… Когда ты еще работал у твоего отца?

Он наморщил брови, пытаясь понять. Потом вспомнил, что так замаскировал свое прошлое, сказав ей, будто служил третьим клерком в обучении у метра Кере.

— А, да хватит об этом! — сказал Жан-Мари. — Согласен, зря я, наверное, написал Дидисхайму. Но теперь уже слишком поздно. Вообще говоря, оно к лучшему. Эта работа не по мне.

Элен подкрашивалась в ванной.

— Жан-Мари… — услышал он ее голос, донесшийся как бы издалека. — Не сердись… Но ты не думаешь, что настало время для…

Долгая пауза.

— Для чего? — теряя терпение, буркнул Жан-Мари.

— Знаешь, исповедь все снимает, — отозвалась она. — И если ты чего не хочешь мне сказать, Он может тебя выслушать.

Жан-Мари раздавил сигарету в пепельнице. Он постарался взять себя в руки и лишь яростно передернул плечами. Элен вышла из ванной обновленная, свежая и подставила ему щеку для поцелуя, словно между ними не было и тени раздора.

— До вечера, милый. Я непременно зайду в церковь. Нам необходимо заручиться поддержкой. А ты?

Жан-Мари не решился признаться ей, что будет глупейшим образом тратить время, бессмысленно повторяя про себя: «И ты еще имеешь наглость высовываться!» Нет, никогда он не осмелится сказать правду. Тем более Элен!

— Начну снова искать, — сказал он. — Не занимайся ужином. Я сам приготовлю. Это хотя бы я еще делать умею.

Ронан скучает. Давление у него низкое. Если он слишком долго остается на ногах — сорок пять минут, час, он весь покрывается испариной, кружится голова, дрожат ноги. И он вынужден снова лечь. Читать ему не хочется. Газеты, журналы, толстые ежемесячники скапливаются в ногах кровати, соскальзывают на пол — пока мать не подберет.

— Ты совсем уже превратил меня в няньку!

Напрасно ждет она протестующего возгласа, ласковой улыбки. Ронан отгородился стеной молчания. Он вспоминает. Он растворяется в волнах туманных видений. Он представляет себе, будто ловит рыбу. Вот он забросил два анонимных письма так, как забросил бы две удочки, и теперь ждет клева. Быть может, он никогда не узнает, схватила ли рыба насадку, попалась ли на крючок. Быть может, придется закинуть еще раз. А вдруг Кере бросает его письма в корзину? Вдруг он готов пойти на скандал? Нет. Он побоится. Не нужно забывать, что он на цыпочках, тайком смылся из города… Эта картина на мгновение забавляет Ронана… Кере, прижимаясь к стенам домов, пробирается на вокзал, точно драпанул из тюряги.