Читать «Семь цветов страсти» онлайн - страница 46

— Они у тебя настоящие? — пробормотал он, ловя губами соски. — Я имею в виду — это не силиконовые?

Дикси рассмеялась.

— А разве ты еще не понял?

— Н-нет… — Чак изучающе помял нежные полушария.

— Раз ничего не понял, значит, обмана нет. Кроме того, надо доверять сплетням. Наши журналисты точно знают, где у кого протез. Про меня они уже десять лет талдычат только одно — «восхитительная натуральность!»

— Потрясающе! — восхищенно сверкнул он глазами. — Ты настоящая звезда! Я думаю, у секс-бомбы, которая… которая сделала карьеру и нравится публике, все должно быть настоящим… — Чак облизал губы и задумался. — Я ведь тоже гормоны не глотал — честно качал мышцы. Когда тренажеров не было — таскал камни. — Сжав кулаки, он продемонстрировал мышцы торса. — Но киношникам я не нравлюсь.

— Глупости, ты еще ничего, в сущности, не пробовал по-настоящему. Даже эту штуку.

Под взглядом Дикси жезл Чака повел себя, как кобра, поднимающая голову из корзины. Вспомнив безукоризненную и пресную в своей гимнастической отточенности сексуальную технику женевских партнеров, Дикси с восторгом поняла, что Чак никогда не станет таким, cколь бы высокому мастерству эротических игр ни обучат его подруги. Его природная грубая страстность отличалась от приобретенной техничности городских «жеребцов», начитавшихся специальной литературы, как живое тепло ее груди от безукоризненности силиконового протеза.

Незатейливую эротическую тактику паренька отличал врожденный постельный талант. Не многочисленные и бездарные, по всей видимости, партнерши, а сама природа наделила его способностью к настоящему слиянию, делающему два тела единым инструментом наслаждения. Он брал ее, как берут ту единственную, на которой хотелось бы умереть. Овладевая телом Дикси, Чак священнодействовал и осквернял его, являясь одновременно послушным рабом и безжалостным властелином.

«Все-таки это загадка, — думала Дикси, выныривая из очередной схватки. — Загадка, какую теорию под нее ни подводи». Она видела уже всяких — остервенело-страстных, изощренно-умелых, наглых захватчиков или жаждущих унижения, но вот, впервые после Ала, пришло ощущение точно найденной половины, идеального сексуального партнера. Они ничего практически не знали друг о друге, cказав не более сотни слов. Но, окажись Чак даже полным дебилом или нравственным уродом, Дикси могла бы присягнуть, что их тела — единомышленники, понимающие друг друга с гениальной чуткостью.

…Над Римом сгущались поздние летние сумерки, а любовники и не подумали о расставании, не заметив пролетевшего времени. Лишь голод напоминал о приближающемся ужине. Бутылка кислого рислинга, обнаруженная в холодильнике, была почти пуста. Разлив в простые стеклянные бокалы оставшееся вино, Чак вышел на балкон. Поражение на кинопробах омрачало радость его встречи с Дикси. Чем большую власть он ощущал над великолепной, удачливой и наверняка пресыщенной вниманием мужчин кинозвездой, тем обиднее становилось за себя. Нет, Чак не хотел сдаваться. Не выйдет! Он в сердцах саданул кулаком по балконной решетке, спугнув с карниза стайку голубей. Не станет Чарли-сорвиголова гнуть спину на кукурузных полях фамильной фермы, вздыхать по вечерам перед телеэкраном о том, что выхватили из-под носа другие, — о славе, деньгах, шикарных ресторанах, домах, автомобилях, о веренице длинноногих красоток, причитающихся ему по праву. Ему, а не какому-то там криворылому Шварценеггеру или обаяшке Сталлоне. Ноздри Чака с жадностью втянули дымно-сухой воздух большого города. Вдаль, мерцая вереницами фонарей, уходила широкая улица с красивым названием Via Prenestina, поднимались над стенами столпившихся домов, словно паря в вечернем воздухе, cветящиеся купола и шпили, шумел и переливался глянцевым блеском бегущий в ущелье сверкающих витрин поток автомобилей.