Читать «Личный лекарь Грозного царя» онлайн - страница 110

– Сережа, ты меня слышишь? – шептала она мне тревожно.

– Слышу, Ира, – ответил я и судорожно закашлял, изо рта вылетали брызги крови.

«Черт, что со мной, что случилось?» – лихорадочно бился вопрос в моей голове.

– Сергий Аникитович, – раздался взволнованный голос Георгия. – Мы думали, что пищальная пуля бок разворотила, все в крови было, а оказывается, она вскользь ударила, вроде бы у тебя два ребра сломаны и легкое отшибло, оттого и кровью кашляешь. Так что мы сейчас, как ты учил, перевязку фиксирующую сделаем и отвар кровеостанавливающий с обезболивающим дадим.

Мне быстро обработали небольшую поверхностную рану и наложили повязку, потом я послушно выпил кружку горьковатого напитка, осторожно постарался принять удобное положение, но каждое движение вызывало резкие боли, от которых я шипел, а моя жена пускала целые ручьи горьких слез. Постепенно боль притупилась – и потянуло в сон.

Я спал, и во сне мой коллега по клинике сверлил большой дрелью правый бок, при этом говорил: «Терпи, казак, атаманом будешь».

Тут он сделал неосторожное движение, мой бок взорвался болью, и я проснулся. За окном светало. У широкой лавки с пуховой периной, где я лежал, сидел один из моих лекарей. Увидев, что я проснулся, он поднес к моим губам стакан с микстурой, которая была выпита без разговоров. Кашлять я вроде больше не кашлял, но бок болел жутко, и при каждом вдохе казалось, что концы ребер впиваются мне в кожу.

За дверями послышался шум, и в светлицу зашли Кошкаров и десятник стрельцов, без слова встали на колени и уткнулись лбами в пол.

– Сергий Аникитович, нет нам прощения, не справились мы с царским поручением, – не вставая, произнес Борис.

Я повернул голову и просипел:

– Ну что говоришь, Борис, как не справились, ежели бы не справились – меня уже обмывали бы да отпевали. А сейчас отлежусь немного и встану с божьей помощью. Лучше скажите, что там у вас дальше было.

– А что было, из пищалей трех человек положили воры, а потом мы их в сабли взяли, вои думали, что помер ты, так всех изрубили в капусту, – сообщил немного приободрившийся Кошкаров. – Я уже потом кричал, чтобы всех не резали, так куда там, никто в запале не остановился.

Тут нашу беседу прервала появившаяся Ирина, она встала у входа и без слов показала воинам на дверь. Они опять низко поклонились и без звука вышли.

После этого моя жена присела ко мне на лавку и вновь зашмыгала носом.

Я с трудом, стараясь не морщиться, прошептал:

– Ну, Ира, перестань, все будет хорошо.

– Как же будет хорошо, ты бы себя видел: в гроб краше кладут. Ой, Сережа, что же теперь будет?

– Да что ты плачешь, поправлюсь я, и все будет хорошо.

Я попытался погладить ее по колену, но охнул от боли и опустил руку. Однако микстура уже подействовала, и меня вновь начало клонить в сон.

В середине дня я проснулся, мне было холодно, бил озноб, вокруг сновали ученики, но я ничем не мог им помочь, у меня даже зубы стучали от дрожи. Потом я вновь вырубился.

Сколько времени прошло в беспамятстве – не знаю. Очнулся я уже в сумерках, от горящих свечей на стенах играли тени. Было слышно, как рядом со мной молятся несколько человек. Я повернул голову и обмер. Рядом с моей лавкой на коленях перед образами стояли митрополит Антоний и царевич Федор Иоаннович, и вместе с ними еще несколько монахов. Мои попытки встать были пресечены, и только тут я понял, что у меня на груди лежит какая-то тяжесть. Скосив глаза, увидел, что это был большой вызолоченный крест, украшенный драгоценными камнями.