Читать «Цемах Атлас (ешива). Том первый» онлайн - страница 50

— Идиот, на что ты годен?!

Наум хотел, чтобы его двадцатилетний сын работал на складе. Однако Володя не спешил допускать его к делам. Он, смеясь, называл племянника кабаном:

— Разве он может взвесить кило муки, этот кабан?

Лола приставал к еврейским служанкам, работавшим у его родителей, но не имел у них успеха. Посреди ужина он заходил на кухню выпить глоток воды, и в столовой сразу же слышали крик служанки:

— Уходите, не то я оболью вас горячим супом из тарелки!

Иногда из кухни доносилась звонкая пощечина, и Лола вбегал в столовую красный и запыхавшийся. Мать плакала, отец грозил кулаком, а сын, едва не плача, оправдывался:

— В чем я виноват? Что я такого сделал?

Служанки говорили, что лучше целыми днями таскать вязанки дров и стоять, согнувшись над выварками с бельем, чем служить у Наума Ступеля. Он отшвыривает полные тарелки и кричит, что блюда то слишком холодны, то слишком горячи, то подгорелые, то сырые. Фрида, его жена, искала служанку покорную, такую, которая не станет отвечать хозяину нагло и к тому же не будет слишком красивой и соблазнительной, чтобы Лола на нее не заглядывался.

Случайно Хана Ступель увидела у одной из городских хозяек служанку с нелепой, неуклюжей фигурой, растрепанными льняными волосами и детским личиком — еврейскую девушку с внешностью христианки и с по-иноверчески звучащим именем Стася, переделанным из еврейского Стеся. Хозяйка рассказала Хане, что родители Стаси, богатые сельские евреи из окрестностей Замброва, умерли много лет назад, и она с малолетства осталась круглой сиротой. Еврейские родственники и христианские соседи растащили ее наследство. Чтобы она не мозолила глаза в селе, ее привезли в Ломжу и отдали в служанки. Она не лентяйка. Готовит и стирает, убирает дом и двор, делает все, что ей приказывают, но вот тарелку на стол подать не может. Если посреди дома стоит скамья, она останавливается, будто это гора. Самое плохое состоит в том, что она не научилась соблюдать кошерность блюд, и поэтому в еврейских домах не задерживается. Хозяйка объяснила, что и ее муж боится, как бы Стася не испоганила кухню, и поэтому ее придется уволить.

Добросердечная Хана, сама деревенская, с жалостью смотрела на полунемую девушку и представляла себе, как маленькая Стася была обласканной дочкой при двух родителях, как она бегала по полям с синим бантиком в льняных волосах. Теперь ее руки огрубели от тяжелой работы, а тело стало грузным. Однако ее глаза сияют тишиной леса в тот час, когда садящееся солнце касается деревьев. В ее лице сохраняется странное удивление, будто она все еще не поняла, почему люди разграбили ее дом и прогнали в чужой город.

По совету Ханы ее свояченица Фрида пошла посмотреть эту служанку и осталась довольна. По ее разумению, девица с такой внешностью и детским умом не должна была понравиться Лоле. Чтобы Наум не был против, Хана поговорила с ним. То, чего не могла добиться от своего мужа сухонькая и измученная заботами Фрида, от него всегда добивалась ее свояченица с белоснежной шеей и свежими розовыми щечками. Хана попросила свояка взять в служанки эту немудрящую сироту, и Наум согласился. Он почти и не видел этой девушки. Когда хозяева ели, Стася стояла на кухне и мечтательно смотрела в открытую печь. От раскаленного жара на лицо падал золотистый отблеск, и ее льняные волосы казались отлитыми из меди.