Читать «Хемлок Гроув (любительский перевод)» онлайн - страница 17

Она молчала. Он ответил на ее молчание.

– Она говорит, – продолжил Годфри, – это был ангел.

Она молчала.

– Она говорит, он посетил ее летом, и она не говорила ничего до сих пор, потому что не хотела, чтобы мы не приняли все в искаженном виде – это ее слова, – но она почувствовала, пришло время когда ей понадобилась наша помощь с… ребенком. И она взяла тест на беременность, так что ее положение точно не галлюцинации.

– У нее есть парень? – спросила она.

– В последнее время никого.

– Она ходила в церковь?

– Когда это кто-то из нашей семьи посещал церковь, если только никто не умер?

– А каково твое… профессиональное мнение?

Он взглянул на нее. Действительно ли она спросила.

– Изнасилование – сказал он. – Она была изнасилована, и ее разум отвергает этот факт с помощью фантазии. Клинический термин для таких случаев – психогенная амнезия.

– Ты говорил с полицией?

– О чем? О своих подозрениях, что что-то произошло прошлым летом, чего она даже не подтвердит? Моя единственная надежда надеяться разговорить ее и все выяснить.

Ее брови поднялись: – Думаешь, так будет лучше?

– Попытка противопоставить ее убеждению, что ребенок, которого она носит в свои семнадцать, – есть продукт непорочного зачатия, и что в любую минуту на поверхность всплывут реальные события, после того как бесповоротное решение будет принято?

Она кивнула.

– А теперь, могу я спросить? Что могло натолкнуть тебя на мысль, о моем участии в этом?

Он изучал свое отражение, в настенном зеркале бара. Он обнаружил, что когда его волосы, подкрепленные аккуратной бородкой, начали седеть, на него легла печать определенной архетипической авторитетности: у меня все под контролем. На самом деле, он не мог найти разумного объяснения, почему он здесь. Прошлой ночью его плачущая жена вышла из комнаты, оставив его сидеть, и его дочь протянула к нему руку через стол с изяществом рассвета, и в этот момент, когда больше не осталось ничего рационального, у него появилось предчувствие. Мрачно и смутно с дерзким апломбом на любую рациональность, он ощутил влияние Оливии во всем этом. И это чувство, должно признать, не находилось под его контролем. Он не было разумнее объяснений его дочери. Оно делало его бороду лживой. Но независимо от абсурдности его интуиции, беспомощной попытки озвучить ее, он понимал теперь правдивость и уродство маленькой функции этой бороды. Она давала ему что-то для ответного удара.

– Потому что я, блядь, не имею ни малейшего понятия, на что ты можешь быть способна, боясь потерять меня.

Он уставился на нее. Она сняла свои солнцезащитные очки и встретилась с ним взглядом.

И тогда, твердая и злобная маска, защищающая его, к большому облегчению раскололась, он закрыл лицо руками и заплакал. Группа полупьяных юристов притворялась, что не смотрит на него. Оливия нежно погладила своей рукой его затылок. Другой она вернула очки на место и, взяв зубочистку с нанизанной оливкой, облизала ее своим языком.

* * *

Они зашли в свой привычный номер и занялись привычным разочаровывающим антагонистическим сексом, как делали уже несколько лет. После Оливия лежала на его животе, куря сигарету, хотя, с некоторых пор, курить в этом номере было запрещено. Мысли о выборе другого, были настолько же несерьезны, как мысли птиц, решивших лететь зимовать на север. Это был не правильный способ. В самом низу позвоночника Оливии, там где заканчивался копчик, словно рельефная карта гор бледнел округлый шрам – остаток грубого хирургического вмешательства. Доктор Годфри встал, заправив рубашку в брюки. Его глаза уставились в пол.