Читать «Свидание на Аламуте» онлайн - страница 321

– Так с романом-то что приключилось, Дмитрий Дмитрич?!

Он медлит. Отрывает лоб от запотевшего стекла – на бледной коже капли воды. Сыро.

– …да и сжег я его. Листочек за листочком, двести примерно. Сжигал и пил, пил да сжигал.

– Охо-хо, Дмитрий Дмитрич… Отчего ж так?

Он резко оборачивается к ней, на лице – улыбка грустная и тихая. Делает еще глоток из фляжки, позвякивая крышечкой.

– А потому, что… не имею права. Раз кто-то любит ее, да и она… Нет! Не имею. Так вот, какое я право о СИМОРОНе писать имею, тварь я дрожащая?

Майбах подходит к конторке, облокачивается. Смотрит на вязание. Вдруг склоняет голову, лукаво говорит:

– А пойдете нянькой ко мне, Варвара Никитишна? Ариной моей, Родионовной…

– Господь с вами, Дмитрий Дмитрич!

Капли мерно колотят о жестяные козырьки, о туго натянутый тент над входом – этот стук слышно и тут, за двойным рядом дверей. Наверно, потому, что во всем доме – мертвая тишина.

– Я не люблю бисерить словами, – задумчиво говорит Майбах. – Это для меня инструмент профессиональный, не могу я позволить так им распоряжаться, легко растрачивать… Не люблю я стихов глупых. Je simorone, tu simorones, il a simorone… Не люблю танцевать, ни зикры, ни танцы круговые. Медитировать не люблю и не умею. Полетов этих радостных, внутрь себя, ни разу не испытывал. Радости-то две остались: хорошая выпивка и хорошая сигара. Есть у вас сигара, Варвара Никитична? Нет у вас сигары. Вот и все. Какое я право имею писать о весельчаках этих, волшебничающих? Ни-как-ко-го. Грустный я человек, Варвара Никитична. Ну, так будете у меня нянькой?

Старушка вздыхает. Поднимает на него ясные глаза, собрав морщинки у края.

– Нянькой-то? Да разве у вас детишки есть, Дмитрий Дмитрич?!

– Есть. В России. Двое.

– О, господи! Мальчики али девочки?

– И мальчик есть, и девочка…

Он легко отскакивает от конторки и начинает кружиться в каком-то непонятном танце, делая глотки из фляжки. Листком бумаги машет в руке, как платочком.

– Господи еси… Чего ж молчали?!

Он не слушает ее. Бормочет.

– Молчал… А зачем? Кому это интересно… Нет счастья, нет. Счастье в борьбе. И все мои романы – про войну, Варенька… про кровь, про боль, про потери. Наша Любовь – это наша Война, и нам этой битвы хватает сполна… Наша Война – это наша Любовь, и в этой войне льется нужная кровь! Не зовет никуда в горние выси моя писанина, не радует. Не заставляет воспарить… Так нянькой-то будете?! Вернемся в Россию…

Варвара Никитишна вздыхает и, наконец, откладывает свое вязание. Смотрит на Майбаха ласково – бабушкиным добрым взглядом.

– А с издательством-то как, Дмитрий Дмитрич? Куды ж его денете?

Оборвав танец, Майбах подходит и кладет на темное дерево конторки белый листок с текстом, с размашистой росписью. Варвара Никитична достает очки, водружает на нос…