Читать «Открытие мира» онлайн - страница 899

Гляди, которые и своего не требовали обратно, уступленного насовсем за полцены или на год–другой за долги в лавке. Но уверяли, Егор Михайлович забрал‑таки свою землишку, проданную по нужде и задешево Шестипалому, который и не заглядывал нынче в барское поле, занятый своими подрядами, хапаньем легкой деньги у растяпы–казны. Ай да Егор, чисто вострый багор, хоть малость поддел живоглота, прищемил ему шестой‑то палец!

Егора спросили, не утерпели: правда ли? Он замялся: льняная борода его задымила подпалинами, он плюнул, хотел как следует выбраниться и того не сумел сделать.

— Мать его… засеял Андрюха озимыми. Неудобно отнимать, дуй те горой!

Вот и весь сказ. Не шибко здорово, вовсе не по нынешнему революционному времени, скорее по самому старому режиму–прижиму, трусака задал, — осудили некоторые Егора Михайловича, совсем как Минодора недавно осудила, осмеяла всех мужиков.

Да ведь и солдатки на селе и в Глебове лишь грозились, а уступленные ими перелоги так и остались пока у лавочника и бондаря. Последовать молодецкому примеру Матвея Сибиряка не хватило духу. А вон у той же глебовской шустрой Груни, что носила зимой мужнино пальто с барашковым воротником и прятала косу под шапку–ушанку, хватило и совести и смелости требовать, чтобы и ей, как Прову, выделили на барском пустыре какой ни есть пай. Ей наотрез отказали — не нуждается, хоть и солдатка, даже посмеялись: турнепс, что ли, задумала сеять, наслушалась агронома? А она настаивала, требовала и требовала своего, даже нехорошо бранилась, почище Егора Михайловича и, осердясь, увела лошадь с пустыря. В Крутове, Сломлине, Паркове и других окрестных деревнях, слышно, народ только ругмя ругался, не смея пальцем тронуть лишнюю запущенную землю. И было приятно только слушать пастуха Евсея Борисовича Захарова, как он складно, красиво толкует о земле.

Он не кричал теперь громким басом на людей, как на коров, не бранил тех, что прибрали себе землю, ступить некуда, он точно играл, как прежде, на своей жестяной трубе и звал народ за собой. Он словно брал землю в охапку и показывал, что с ней можно и надобно делать сообща. Но его скоро обрывали, упрекая, что прежде он не то болтал, поумнее, землю делил поровну, по едокам: сам сей — сам свой хлеб и кушай. А теперь эвон что выдумал, черт те кого наслушался там, на рытье окопов, мелет незнамо что.