Читать «Верни мои крылья!» онлайн - страница 105

И он – один из театралов.

Дашка, изучавшая чердачное помещение, не заметила смятения Ники, и та быстро взяла себя в руки. Посвящать во внутренние дела постороннего девушка не собиралась. Только досадовала на себя за то, что притащила сюда сушиться вещи: стало быть, придется возвращаться за ними, причем самой. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще знал. И что делать, говорить Липатовой или нет?

Нет. Ответ возник сразу же, и в его правильности Ника ни разу не усомнилась.

Когда они спустились в коридор и вышли в фойе, в театре уже начинался новый день. Навстречу спешила Светлана Зимина, при приближении которой Дашка, хоть и стремилась выглядеть равнодушной, все-таки принялась обкусывать изнутри щеку. Бригада строителей втаскивала коробки с кафелем. Чуткое Никино ухо выхватило из обилия звуков прекрасный голос, вроде бы негромкий, но легко совладавший с окружающим шумом, и от нежданной радости в голове стало пусто и звонко, несмотря на то что Кирилл всего лишь обсуждал с Липатовой организационные вопросы по спонсорству. Явно скучающая неподалеку Римма дергала из шали длинную ворсинку, и Ника, вспомнив увиденное на чердаке, неожиданно горячо пообещала себе, что будет приглядывать за красавицей. На всякий случай. Чтобы Риммин мужчина мог жить чуть спокойнее.

Несколько дней спустя стало ясно, что Дашка поселилась у Светланы. Теперь актриса приходила вместе с ней на репетиции и примерки, и девочка ждала, либо забившись на чердак, который облюбовала с первого взгляда, либо просто в уголке гримерки, зала или Никиной каморки, на удивление терпеливо и безропотно, хотя глаза оставались прежними, резкими и чуть вызывающими – от страха, что прогонят. Ника так и не узнала, почему девочка провела ту ночь у порога театра, что произошло в ее маленькой взрослой жизни, но было понятно, что идти Дашке больше некуда. Раньше было куда, а теперь нет. Та бездомность, что исходила от девочки и которую так безошибочно, внутренним чутьем уловила Ника, улетучивалась нехотя, постепенно и лишь благодаря присутствию Светланы.

Вынужденно оставаясь наедине с Никой, Дашка обычно отмалчивалась. Однако ее насупленная немногословность казалась качеством приобретенным, скорее развившейся привычкой, чем природной данностью, потому что на лице ее, довольно хмуром и неприветливом, то и дело мелькали выражения любопытства, иронии, интереса, презрения или надежды – когда она думала, что на нее никто не смотрит. В такие минуты Ника четко считывала, какого Дашка мнения о Римме Корсаковой (левый уголок губ при появлении красавицы дергается довольно нелестно – для Риммы), о Дане Трифонове (при нем Дашкины брови взлетают вверх, делая черты лица асимметричными и очень оживленными). Лелю Сафину она, кажется, побаивалась, Липатову недолюбливала, над несуразностью Реброва втайне посмеивалась. При этом со всеми ними она оставалась настороже, чуткая до второго и третьего смысла услышанных слов и интонаций, словно в грудь ей был встроен барометр. Она ждала подвоха даже от Зиминой, особенно от Зиминой, от которой зависела. Но женщина этого не замечала или делала вид и каждый раз светлела лицом при виде своей подопечной, даже если оставила ее всего на минуту. Нику забавляло, как явно их обеих пугает одинаковая мысль: что вторая куда-нибудь денется.