Читать «Я хочу домой» онлайн - страница 73

Буби называют белых птиц с желтым хохолком, обитающих в лесу Пьерос в пятидесяти километрах от Хага. Они раз в жизни выводят потомство. После живут тем, что облетают гнезда других птиц, принося их детенышам добытую пищу. Буби – символ бескорыстной любви.

Дорогой друг, все же детское счастье такое бессмысленное. Оно не ищет никаких значений – вот в чем его прелесть. Когда нам по три-четыре года, нас воспринимают как маленьких. Но, по-моему, именно в этом возрасте мы самые что ни на есть взрослые. Настоящие. С годами наступает забвение. Вынужденное – приспосабливаемся к миру.

Важно вернуться к этой чистоте, к счастью без великого смысла, умысла. Ты спросишь, для чего? Чтобы сделать место, где находимся, чуточку лучше, светлее, уютнее. Для наших детей и тех, кто придет после нас.

Перед отъездом из домика, в котором жили в Хаге, мы покрасили оконные рамы и две внутренние стены в салатовый цвет. Стало веселее. Белый домик с салатовыми рамами в окружении зеленых деревьев. Ну чем не сказка? Марьям подарила дому желтую скатерть, а тракторист Мэк повесил над обеденным столом фотокартину с надписью «Счастье – это выбор и труд».

Мы снова в пути – я, Яхмур и Буби. Пишу из автобуса, в котором пахнет арахисовыми хлопьями. Видимо, грызет кто-то из пассажиров. Захватили с собой кунжутные пряники, перекусываем ими. Предложили Буби, отказался, хочет поспать.

Марьям начинает строить новый дом, больше не носит черное и снова печет, продолжая дело мамы. Взяла с нас слово к концу лета приехать на новоселье. Ты хотел бы с нами, дорогой Э.?

Впереди девять часов ночной дороги. Люблю тишину ночи, огоньки домов в бегущих картинках за окном, еле слышный разговор водителя с кондуктором о чем-то обычном, скрежет ручки по белой бумаге. Дорога вдохновляет, помогает взглянуть на происходящее со стороны.

В школьные годы я мечтала о ковре-самолете, который в мгновение перенесет меня в необходимое место.

Ближайшая к дому школа находилась в сорока минутах езды – каждое утро из года в год мне с бабушкой Офой приходилось преодолевать это расстояние. Сонная и утомленная давкой в метро, я искала в толпе чихающих, кашляющих и подбиралась к ним ближе, надеясь заразиться гриппом. Только бы не идти в школу.

На мои хныканья Офа отвечала: «Фейга, если тяжело идти, значит идешь в гору». Дергая ее за рукав пальто, я добавляла: «…Или не туда!» В пятом классе мы переехали в пятиэтажку, в двадцати двух шагах от которой школа. Просыпаться с рассветом больше было не нужно, но в этой легкости я часто вспоминала утренние поездки на метро, скучала по ним.

Все же человек, дорогой Э., удивительное создание. Мы играем, бежим наперегонки с жизнью и вроде опережаем обстоятельства, но потом все равно тоскуем по тому, что оставили позади. И самое забавное: никто тебе не скажет, про что твоя история. Ты сам это поймешь по ходу жизни или… не поймешь.