Читать «Русский самурай. Книга 2. Возвращение самурая» онлайн - страница 232

* * *

Иногда в спортивном зале «Динамо» появлялся Яков Перлов и договаривался о встречах борцов его группы с подопечными Василия Сергеевича. На меня он, казалось, почти не обращал внимания, ограничиваясь хлопком по плечу или вскидыванием кулака в боевом приветствии «Рот Фронт!».

Мне казалось, что Василий Сергеевич не очень любит эти импровизированные соревнования, главным образом потому, что в случае проигрыша Перлов явно злился на своих ребят и не скупился для них на презрительные клички. А проигрыши случались чаще, чем победы.

Летом 1929 года, во всяком случае, на первую его половину, Василий Сергеевич снисходительно отпустил меня на каникулы, благо и в моей грузовой конторе мне полагался отпуск. Да и сам мой тренер, при всем его железном здоровье, видимо, нуждался в отдыхе.

Нам дружно советовали перебраться на высокий берег Оби, подышать сосновым воздухом, но Василий Сергеевич с ходу отверг эту идею, и только позднее я узнал, что именно на эти боры, на их целебную силу, он надеялся, когда умирала его жена. Но она не дожила до лета – как многие больные чахоткой, как и моя мама, она «ушла с весенней водой». Так что теперь поход в эти сосновые леса без нее казался ему совершенно бессмысленным.

Василий Сергеевич договорился с какими-то знакомыми плотогонами, и мы решили спуститься на плотах вниз по течению Оби с тем, чтобы потом, опять же по договоренности, вернуться на барже, которую буксировали вверх с каким-то грузом.

Давно не жил я такой здоровой, спокойной растительной жизнью, как в эти дни на реке. Мы загорали, сидели над водой с удочками, а вечерами у маленького костерка на краю плота пили чай, пахнущий мятой и чабрецом, и, ложась на спины, до головокружения смотрели в бездонное звездное небо.

Даже дождливые дни, а их в то лето было немало, не портили настроения: дождь стучал в дощатые стены будки, сооруженной на плоту, а мы дремали или рассказывали друг другу разные байки. К тому же в дождь не так донимали комары и мошка. В другое время приходилось спасаться от этой напасти дымокуром или, по совету бывалых плотогонов, обмазывать открытые части тела дегтем. Хороши же мы были, размалеванные этим спасительным средством до неузнаваемости!

Однажды на лодке, причаленной к плоту, мы втроем отправились на берег пополнить припасы. На берегу раскинулось большое сибирское село. Наш спутник пошел разыскивать кооперативную лавку, а Василий Сергеевич направился к сельскому кладбищу: там за ним виднелся выкрашенный зеленой краской шпиль церковной колокольни.

Церковь была открыта. Не доходя до нее, Василий Сергеевич остановился и твердо сказал мне:

– Я должен помолиться о Маше, Коля. Я знаю, что вы теперь в комсомоле и что у вас это не одобряется. Не знаю, как вы в своей душе согласуете все это с памятью об отце Алексии, не мне вас судить. Но если вам могут грозить неприятности, я не прошу вас сопровождать меня.

Я вошел вслед за ним.

Службы в храме не было. Но перед некоторыми образами теплились зажженные лампады и свечи. Пахло ладаном и чуть привядшими полевыми цветами, которыми кто-то любовно убрал церковь. С потемневших икон старинного письма строго и задумчиво смотрели лики святых.