Читать «Добронега» онлайн - страница 5

Владимир Дмитриевич Романовский

В издательстве черновик приняли и опубликовали, изменив в нем одну строчку (в следующей редакции я это изменение убрал). Со вторым романом вышла еще бОльшая спешка. Я был против, но меня не спрашивали – и поместили романы в «серию». Я позвонил толстяку и сказал, что буду редактировать первый и второй романы, там много лишнего, и многого не хватает, а третий в издательство не отдам, если будет все тоже самое, серии всякие. Он заверил меня, что прекрасно меня понимает. И сказал:

– Я ведь вас предупреждал, что это долгосрочный проект. Будем выкручиваться своими силами.

Я написал третий роман, отредактировал, и послал ему. Он прочел. Позвонил и сказал:

– Произошла заминка. Если мои коллеги в университете узнают, что я имею отношение к этим романам, я моментально стану изгоем. К самим романам у них претензий нет. Поскольку это художественная проза, а в художественной прозе можно писать что в голову взбредет. А вот ко мне претензии появятся. Поэтому нам с вами следует поступить так. Мы прекращаем знакомство. Романы эти – ваша собственность. Делайте с ними все, что хотите. Рукопись оставьте у себя – пусть это будет мой подарок вам. Всего доброго.

Вот же сволочь, подумал я с досадой. Немецкой крови в нем мало … Подумаешь – испугался за карьеру. Впрочем, кто бы не испугался. Карьера – вещь удобная.

Что ж! Вот они – эти три уже написанных романа «Русской Тетралогии», в авторской редакции. Если читателям они понравятся – напишу и четвертый.

А теперь – пора переходить к повествованию, как говаривал мой французский коллега во время оно.

Действие первое. Аллегро

Глава первая. Сага о помолвке

Среди норвежцев, как правило, встречается много людей молодых. Возможно именно поэтому молодому норвежцу трудно выделиться из общей массы. Нужны какие-то особые достоинства или приметы.

Конунг Олаф, двадцатилетний, деятельный норвежец, выделялся своими размерами и смелыми идеями по поводу государственной власти, а именно, был он толст и считал, что государственная власть должна принадлежать исключительно ему, желательно во всех известных ему странах.

Вернувшись из похода в Англию, где он со своим войском нагнал страху на бриттов, саксов, и датский контингент, Олаф объявил себя конунгом Норвегии и Дании. Датчане возражали в том смысле, что у них уже имеется свой конунг, от которого житья нету, и совершенно неизвестно, будет ли новый лучше, посему не оставил бы их Олаф в покое? Олаф отложил решение датского вопроса и стал приглядываться к Швеции, настроившись в этом случае действовать более дипломатично. Прибыв в столицу страны Сигтуну со своей дружиной, которая тут же начала все крушить и ввязываться в безобразные драки с местными жителями, Олаф прошествовал в замок к своему соседу и тезке, конунгу Олофу. Шведский конунг глубоко вздохнул, нахмурился, и очень перепугался. Приняв пятнадцать лет назад крещение, он постепенно отошел от военных дел и занялся управлением и реформами, что пошло на пользу стране и ему самому, несмотря на обидное прозвище Собиратель Налогов, данное ему соотечественниками. Другие конунги налогов собирали не меньше, но их военная деятельность отвлекала и развлекала народ, и прозвища воякам давали другие. Воинственный толстый норвежец весело и грозно посмотрел на лидера шведов, годящегося ему в отцы, и заявил нагло, —