Читать «Двоеженец» онлайн - страница 198

Все сразу же развеселились, дети включили музыку и пустились в пляс, Мария с Матильдой исхитрились поднять меня на вытянутых руках и несколько раз подбросить вверх, пока я не сшиб ногами хрустальную люстру.

Постепенно наши дети росли и начинали все чаще общаться со своими сверстниками, и, разумеется, они очень скоро узнали, что все семьи состоят только из одного папы и одной мамы.

Поначалу их это, конечно же, удивляло, но потом они даже стали испытывать некоторую гордость за нас, за нашу необычность, за то, что мы не такие, как все. Впрочем, им уже попались на глаза книжки о восточных традициях, где один мусульманин мог иметь сразу несколько жен, но мы были не мусульмане, а христиане, и для нас это был, конечно же, грех.

Но что мы могли предложить им взамен, если за все прошедшие годы мы уже так срослись, что даже не могли представить свою жизнь друг без друга…

Со временем мы сумели привить им необходимую осторожность в таких вопросах, да они и сами понимали, что другие люди их неправильно поймут и осудят вместе с нами, ибо даже в таком хитром сплетении наших судеб пряталось нечто большее, о чем не стоило говорить как о самом дорогом, о чем лишь стоило мудро промолчать.

Да и зачем нам нужно было чье-то мнение, ну, существовали люди, которые как ненормальные ездили на всякие телевизионные шоу и как-то странно кичились своей необычностью, но мы ведь жили реальной жизнью и не желали превращать свою жизнь в какое-то дешевое шоу, где все, как на базаре, галдят и тычат в тебя пальцами, а ты только стоишь, разеваешь свой рот хотя бы потому, что тебе нечего сказать людям, ибо все мы по-своему грешны, и каждый рвет по-своему и мечет.

Теперь я никуда не торопился и не спешил. Посоветовавшись с Марией и Матильдой, я построил за домом большую оранжерею и разводил в ней всякие экзотические растения и цветы, больше всего меня поглощали бонсаи, эти крошечные карликовые деревца, которые мы, люди, заставляли не расти и оставаться при жизни карликами.

И хотя в своей метафизической глубине я осознавал всю чудовищность такого обращения с деревьями, но поделать с собой ничего не мог.

Со временем мы купили небольшой магазин и продавали в нем цветы, растения и мои бонсаи. Самые любимые я всегда оставлял себе. У меня уже рос крохотный дуб, остролистные клен, можжевельник и кипарис, они росли и на искусственных холмах, и на скалах, осколках скал, которые мы привозили из заграничных поездок.

Жизнь шла, и мы уже так привыкли к нашему счастью, что как будто даже разучились чувствовать его, а оно вместе с тем было, мы постоянно общались, и наша любовь уже не была такой сумасшедшей.

Постоянная беготня по дому наших детей мешала нам втроем уединиться, и однажды Матильда мне предложила недалеко от оранжереи сделать огороженный участок, что-то вроде сада камней с множеством можжевельников разных пород и дубками, которые уже здесь росли, и я с радостью согласился. А уже через каких-то несколько дней мы смогли уединяться на этом небольшом клочке земли, призвав на подмогу Бюхнера, который своим приходом с тараканами просто завораживал наших детей, и они уже не могли вместе с ним отойти от драгоценного ящика.