Читать «Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор» онлайн - страница 175

Осень 1800 года выдалась холодной и сырой. В эти месяцы в столице империи сгустилась и политическая атмосфера. Действует комендантский час, после 10 вечера по городу могут передвигаться только врачи и повитухи. Заканчивается стоившее казне нескольких миллионов золотых рублей строительство Михайловского замка, за стенами которого император собирается укрыться от внешних и внутренних врагов. Павел и его двор возвращаются в Петербург из загородных резиденций, вслед за ними из Царского Села прибывают верные царю эскадроны Конногвардейского и Лейб-гусарского полков. Вся гвардия собрана в столице.

Заговорщики переживают трудные дни. В игру вступили французские шпионки госпожа Бонейль, за счет своей красоты и кокетства оказавшаяся вхожей в высшее общество, и актриса Шевалье – новая фаворитка Павла и всесильного Кутайсова. Французы заинтересованы в сохранении трона за нынешним императором, поэтому всем участникам заговора приходится быть особенно осторожными, тем более что в их стане появляются первые потери.

Серьезным ударом был временный перевод генерала Палена в армию. Однако в октябре 1800 года Павел, почувствовав, что нуждается в своем фаворите, вернул его на прежний пост. Но в ноябре отправлен в отставку и выслан из столицы Панин, а в декабре на 50-м году жизни умирает Рибас.

Смерть Рибаса остается одной из неразгаданных тайн заговора против Павла. В конце ноября 1800 года тяжело заболел командующий флотом Кушелев. Исполнять его обязанности назначают Рибаса. Но Павлу на этом посту нужен верный ему человек, и многие современники и потомки утверждают, что Рибас, кажется, готов был предать своих соратников ради такой высокой должности. Фрейлина Головина писала, что Рибасу прочили роль того самого Брута, который так желателен был наследнику Александру, и он должен был заколоть императора отравленным кинжалом, но во время болезни, в предсмертном бреду во всем покаялся и чуть не выдал всех остальных. Историк Е. С. Шумигорский, пользовавшийся какими-то не дошедшими до нас документами, считал, что Рибас, польщенный предложениями Павла, хотел во всем открыться царю. Он также полагал, что Рибасу было «по ошибке» подано какое-то вредное лекарство (яд?) и после при нем все время находился Пален, чтобы «не дать ему проговориться даже на исповеди». Умер несостоявшийся морской министр сам или его «убрали», мы, наверное, не узнаем никогда. Но после этого из числа руководителей заговора в столице остался один Пален.