Читать «Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор» онлайн - страница 172

Заговорщики составили план переворота и передачи власти наследнику-цесаревичу. До сих пор историки спорят, насколько Александр был посвящен во все детали предстоящих событий, спрашивали ли у него согласие на убийство императора в случае необходимости. Вопрос о степени ответственности сына за то, что произошло с его отцом, остается открытым.

Известно, что Н. П. Панин в конце 1800 года встречался с наследником «в коридорах Зимнего дворца». Внук Палена граф Медем утверждал, что дед говорил, будто Александр все «знал – и не хотел знать». Друг великого князя Адам Чарторыйский писал в мемуарах, что тот хотел, чтобы заговорщики обошлись без него и его мнения, а убийцей Павла выступил бы неизвестный наследнику «новый Брут». «Но такой образ действий был почти немыслим и требовал от заговорщиков или безответной отваги, или античной доблести, на что едва ли были способны деятели этой эпохи», – отмечал Чарторыйский. Напомним, что ни один дворцовый переворот в России XVIII века не произошел без ведома и хоть какого-нибудь участия главного претендента на освобождающийся при этом престол, поэтому мнение всех мемуаристов, видимо, недалеко от истины.

Последний год правления Павла был отмечен целым рядом перемен во внешней политике и поступков императора, вызвавших неоднозначное мнение общества и в большинстве своем встреченных им неодобрительно. Павел и канцлер Растопчин все более склонялись к союзу с наполеоновской Францией, с которой еще недавно воевали русские войска под командованием Суворова, и к разрыву с давней союзницей Англией из-за конфликтов на Балтике и на Востоке (к новому завоеванию Константинополя и контролю на Турцией и ее владениями стремилась не только Россия). Этот внешнеполитический поворот лишил заговорщиков их активного сторонника и помощника лорда Витворта. Шпионам Павла удалось перехватить его письмо английскому правительству, где он пишет, что русский император «буквально не в своем уме». Витворта выслали из России, а новый посол на его место так и не прибыл. Одновременно Павел отозвал из Лондона своего посла Семена Воронцова (брата Дашковой). Воронцов ясно понимал, что на родине его, скорее всего, ждут опала и ссылка, и остался в туманном Альбионе «частным лицом», с трудом убедив императора, что это ему необходимо по причине плохого состояния здоровья. Ему удается сохранить связи заговорщиков с английским двором и кабинетом министров и тайно поддерживать обмен информацией между Лондоном и Петербургом.

Катализатором ухудшения отношения Павла с дворянством послужили два эпизода, ярко характеризующие нарастающее самодурство императора и усиление деспотических тенденций его правления. Царь утвердил статут нового ордена Святой Анны, введенного в честь его любовницы Анны Лопухиной. До этого Российские ордена посвящались либо святым покровителям государства (князь Владимир, Александр Невский, Андрей Первозванный), либо святым тезоименитым особам императорского дома (Святая Екатерина и т. п.). Появление ордена в честь святой тезоименитой императорской фаворитки было воспринято офицерством как оскорбление. Царю донесли, что штабс-капитан Кирпичников позволил себе публично высказаться по этому поводу в самых резких выражениях. Павел приказал наказать дерзкого офицера тысячей палочных ударов, как простого солдата. Дворянство усмотрело в таком унизительном наказании дальнейшее урезание своих прав и свобод. Некоторые мемуаристы позже писали, что один этот поступок императора уже оправдывал заговор против него.