Читать «Мальчик с Голубиной улицы» онлайн - страница 147

— Кто такие? — спросил из ночи замогильный голос.

— Из города, — уклончиво ответил Микитка, на всякий случай останавливаясь.

— Куда шляетесь? — продолжал замогильный голос.

— До своих.

— А кто свои? — Из оврага появился бородач с обрезом в руках.

— Ну, свои… Не понимаешь, дядько?

— А ну, клади бебехи! — крикнул он и схватился за торбу Микитки.

— Православные мы, — сообразил Микитка и вытащил из-за ворота маленький сверкнувший крестик.

— А ну, перехристись.

Микитка стащил картуз и аккуратно, неторопливо перекрестился.

— «Отче наш» знаешь?

— Эге ж, — ответил Микитка и выпалил одним духом: — Отченашижеесинанебесидасвятитсяимятвое…

— Не на толкучке, — оборвал дядько. — Дерьмо!

Микитка смолчал.

— А то кто с тобой?

— Хлопчик.

— Слепой я? — рассердился дядько.

— Цыган, — нашелся Микитка.

— Бреши, — сказал дядько и показал черный кулак.

— А ей-богу, цыган. Шурум-бурум! — обратился он ко мне и дико заворочал белками глаз.

— Коней выглядаете? — спросил дядько.

— Коней, — подтвердил Микитка.

— Бандюги, — сказал дядько, с интересом разглядывая нас. — Молодцы!.. Ото ж!..

— А вы кто такие? — доверчиво спросил Микитка.

— Иди, иди, не твоего пупа дело…

Где-то далеко-далеко, на той стороне земли, дрожал красный огонек.

— Вон на огонь и держи, — сказал Микитка.

Мы шли загипнотизированные этим дальним огоньком.

Он храбро кого-то ждал, терпеливо и стойко светил, и от этого крохотного, единственного на всю огромную ночь огонька становилось спокойнее.

Но вдруг он исчез — погас, или потушили его, или черт украл в торбу. Но ночь от этого стала еще темнее, безнадежнее.

Чу! Слышен топот, все громче и громче.

Мы свалились в канаву. Сама тьма с развевающейся гривой, с мерцающими пиками неслась мимо нас.

Прижавшись друг к другу, мы сидели в канаве. И Булька прижался, молчал, и дышал, дрожал вместе с нами, и так все понимал, что вот-вот заговорит по-человечески.

А они пылили и пылили. И запах конской мочи едко обдавал нас.

Но проехали последние. Улеглась и пыль, и стало тихо-тихо.

— А кто это был? — спросил я.

— А кто его знает, — ответил Микитка, вглядываясь в ночь.

— Может, это красные?

— Непохоже, — с сомнением покачал головой Микитка. — Невесело едут.

Мы стояли у дикого каменного забора.

— Может, вернемся? — жалобно сказал я.

— Боишься? — спросил Микитка.

Во тьме я видел его колючие глаза, и так хотелось быть таким же смелым, цепким, жестоким.

— Ждешь, птичка в рот залетит, — грубо сказал он и пошел вдоль забора.

Почему же он может, а я не могу? Почему я боюсь, а он ни чуточки не боится?

— Гоп! — воскликнул Микитка, как кошка вскочил на забор и, казалось далее не притронувшись к нему, перепрыгнул на ту сторону.

А я, обдирая колени, пыхтя, медленно, ужасно медленно и неловко перелезал через забор, а на той стороне сорвался и упал.

— Славно! — весело сказал Микитка. — Думал, сдрейфишь!

Я молчал.

Странно шумел невидимый в темноте сад.

И над всем и сквозь все пробивался холодный винный запах палых яблок.

Белые яблони испуганно разбегались во все стороны, и яблоки падали то в одном месте, то в другом. Казалось, кто-то ходил по саду, притаился и следит за нами.