Читать «Дневник моего отца» онлайн - страница 38

— Я рискую, — ответила она, — я и цены устанавливаю.

И она установила цены, да такие высокие, что все художники и отец были уверены, что не смогут продать ни одной картины. Через месяц отец вместе с мадам Рудеску развешивал картины (художники хотели подойти позднее и, разумеется, все перевесить), неожиданно перед дверью остановился автомобиль — не автомобиль, а чудо, «майбах» с белыми колпаками на колесах. Отец, застыв с картиной художницы в руках, смотрел сквозь витрину. Шофер обежал автомобиль, сорвал с головы кепку, открыл дверцу, и оттуда появилась дама в мехах и огромной шляпе. Стягивая перчатки, она вошла в галерею и сердечно поприветствовала мадам Рудеску; выяснилось, что это Тильда Шиммель, жена руководителя «Молодого оркестра» и наследница машиностроительной фабрики, которую в качестве приданого принесла Шиммелю. Она была самой серьезной коллекционеркой в городе — самой богатой и самой понимающей — и хотела еще до торжественного открытия выставки посмотреть картины. Мадам всегда делала это как нечто само собой разумеющееся, и никто ей не возражал. Болтая с отцом обо всем на свете, она обошла галерею, взглянула на одну или две картины — большинство еще стояли вдоль стен, — внимательно рассмотрела большую картину сюрреалиста и сказала, ах да, она только что из Парижа. Пабло вдрызг разругался с Марией-Терезией из-за Доры, но потом они втроем пошли к Альберто, под проливным дождем. Вообще-то Пабло — график, работающий цветом, а Альберто — рисующий скульптор. Только Анри — его она ставит выше всех — живописец, который пишет маслом, то есть занимается своим делом, и, кроме того, он не заламывает таких бессовестно высоких цен, как Пабло. Отец, сообразив, о ком идет речь, кивнул и сказал, что любит юг и всех художников, пишущих юг, но о Мунке или Нольде он и слышать не желает. Жена дирижера, который был и директором фабрики, рассмеялась.

— Мне нравятся ваши взгляды, — сказала она. — Приходите к нам на ужин. В четверг. Гостей будет немного. Приводите свою жену. Вы тоже приходите, Елена, — обернулась она к хозяйке галерии, та покраснела. Идя к выходу, она указала на несколько картин: — Эта, эта и еще вот эта.

Два больших полотна сюрреалиста и один мрачно-странноватый пейзаж художника из Вейнланда действительно были лучшими работами на выставке.

Она натянула перчатки и села в машину. Шофер захлопнул дверцу, надел кепку, обошел автомобиль — на этот раз сзади, — и «майбах» бесшумно тронулся с места. Красивый профиль фрау Шиммель мелькнул в заднем окне.