Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 183

Головнин с легкой усмешкой смотрел на них. Ему казалось, узнав о главном, они упустили подробность.

«Почему майор сказал: „Если только это вас беспокоит“? Хотел спросить его и постеснялся».

На улице, подпирая дерево, их ожидал озябший Ломовцев. Вид у него был как у побитой собаки: кутался в воротник пальто, виновато косился. Павел Иванович стал собирать деньги на билеты — автобус уходил в город через двадцать минут. Павел Иванович намеренно не замечал Ломовцева.

— Ребята, сейчас подойдет машина. У меня знакомый здесь. Я договорился…

— Соколовой или Карасева машина? — почувствовав общее настроение, осведомился Баранчиков.

— Ну зачем вы так?

Павел Иванович гневно вскинулся:

— Он спрашивает: зачем? Ты-то прежде ответь: зачем сам-то все это сделал? Наплел, в посмешище превратил.

— Ребята, честное слово, не нарочно я… Взбрело в башку — не остановиться было. Главное, заранее не придумывал, так прямо на месте, стих какой-то нашел.

— Стих у него! Поезжай-ка лучше один. Мне твой стих за одну ночь здоровья на год унес.

Головнину было жаль Ломовцева — тот совсем скис. «Ведь знали, что выдумщик, могли не верить, — оправдывал он его. — Правда, он бессовестно воспользовался общей растерянностью, правда и то, что восстановил против несуществующей Соколовой, но так ли уж виноват он? Значит, где-то есть такая Соколова — из ничего ничего не бывает! Не силы же небесные нашептали ему о ней!»

— Надо ли верить всему, что рассказывают? — сказал Головнин Павлу Ивановичу. — Он этого, кажется, с нас не требовал. Бери столько, сколько надо, не будь жадным, не хватай все целиком. Чего из пустяка делать трагедию?

Переменчивый Вася Баранчиков поддержал его:

— Мальчики, весело же было! Будто впервые у нас розыгрыши. И потом. Ведь знаете же, что Григорий пишет, писателем хочет стать, а как он проверит, хорошо ли, плохо ли пишет, когда его не печатают? На нас он проверку сделал. Вышло здорово! Мы ему поверили. Молодец, Григорий!

— Подальше от таких писак, — сумрачно сказал Павел Иванович.

— Не куксись, Гриша, никто на тебя не сердится, — продолжал Вася, не обратив никакого внимания на замечание Павла Ивановича. — Что касается меня, за милую душу послушал бы еще что-нибудь. Я еду с Григорием на машине. Автобус мне претит.

Ломовцев, благодарно взглянув на Васю, качнулся на ногах, повеселел. Но чуть опять все не испортил, когда вдруг сказал, улыбаясь:

— Вы здорово выглядели, когда вывалились из прокуратуры. Жалел — камеры с собой не было, а то бы…

Павел Иванович так злюще посмотрел на него, что Ломовцев на полуслове поперхнулся. Головнин поспешил сказать:

— Деньги, что на билеты собрали, употребим достойно. Ломовцев не кинул нас, как сперва подумалось, оказался настоящим парнем. Пообедать нам не мешает… Тут-то, наверно, не выдумал ты: есть маленькая комната в чайной, ну та, что с крахмальными салфетками? С раздевалкой?

— Тут всё точно, — сказал Ломовцев.

— Делайте, что хотите, — обидчиво отмахнулся Павел Иванович, — я уже ничего не понимаю.