Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 134

Аникину было за пятьдесят, но выглядел он моложе, был сухощав, крепок, взгляд маленьких глаз сметлив, хитроват. Встретил председатель Шарова почти радушно.

— Зазяб? — участливо спросил он, видя, что приезжий ожесточенно растирает покрасневшие руки. Аникин ждал, что представитель будет из тех, кто сразу начинает распекать, указывать, — в те годы такое считалось нормой. Мальчишеский вид Шарова настроил его на веселый лад. — Может, сразу на печку, а с утра за дела?

— Дел больших нет, — сказал Шаров, — доставая из кармана листок, который вручил ему Дерябин перед отъездом. «Смотри, — напутствовал он, — это повышенный план, который должен быть принят на общем собрании. Чтобы все было в соответствии с указанными цифрами, они выполнимы. Больше могут, меньше нельзя».

Иван Еремеевич мельком взглянул на листок. Потом снял очки со сломанной оправой и устало поморгал.

— Опоздали маленько. Повышенный план мы приняли. Третьего дня были собрания по всем бригадам.

Неприятный холодок пробежал у Шарова по спине: «Больше могут, меньше нельзя».

— И в соответствии? — спросил он, указывая на листок.

— У нас народ понимающий.

По тому, как сказал председатель, Шарову стало понятно, что соответствия нет.

— Сейчас будете знакомиться или отдыхать пойдем? — опять спросил Аникин.

— Давайте сейчас, — Шаров решил быть непреклонным.

Цифры, конечно, не сходились ни по мясу, ни по молоку. И совсем Шаров приуныл, когда увидел запланированную урожайность зерновых.

— Нам, на наших-то полях, овощи выращивать бы, да девать куда? От города далеко, дороги плохие, — как бы между прочим заметил председатель. Он, воздев на лоб очки, щелкал костяшками счетов.

— Что же будем делать? — растерянно спросил Шаров, который понимал, что настаивать на увеличении плана после того, как собрания прошли, было нелепо. Бригады называли цифры, исходя из возможностей. Понимал он также и то, что, если еще и есть резервы, ему их не найти, заставить под нажимом подправить план, что он мог бы, — просто совесть не позволяла.

— Что будем делать? — переспросил председатель. — А вот заверим вашу бумажку, везите ее, докладывайте.

— Как так? — не понял Шаров.

— А вот так. — Аникин уже уверился, что Шаров не представляет никакой угрозы. — План мы взяли по своим силам, подробный, обоснованный. Посылать пока его не будем, едва ли кто согласится с нами. Вы уедете, другой прибудет. Поэтому мы не спорим, мы смиряемся, учитываем замечания. Конечно, в ходе работы будем смотреть и, что найдем, воспользуемся…

Шаров все-таки недопонимал председателя.

— А потом? Как вы выйдете из положения, когда все узнается?

— Потом? Будет «потом» — найдем, что и сказать.

— Но меня-то вы в какое положение ставите?

— А ни в какое! Совесть ваша чиста. Печать-то поставлю я, моя и ответственность. Но, если вы не согласны, докладывайте, как есть.

— Неужели ничего изменить не можете? Какие-то резервы для себя оставили? Не может того быть, чтобы с полным напряжением составлен ваш план.

— Какие там резервы!