Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 111

— Вы не допускаете, что он может переживать случившееся?

— Переживай, да не так, — твердо сказала Ольга Андреевна. — Кстати, голубчик, что это за зеленый снег ты выдумал? Никакого снега в нашей области не выпадало.

— И… и это вам Матвей рассказывал?

— Да. Я по отделам, у того, другого… таращат глаза — никто ничего не знает.

— Ольга Андреевна, не смею советовать, но все же Матвея вы не слушайте, похоже, он сплетник, ни за понюшку табаку подведет вас. Вы поняли?

— Сашенька, голубчик, как не понять. Когда ты побываешь у Дерябина, сразу позвони мне. А снегу не было, это я точно узнала.

4

Как-то Шарову, уже взрослому, довелось побывать в родном селе. Вернее, села, какое осталось в памяти, не было, он приехал на то место, где оно было; поразился — не серые камни-голыши, что со скрежетом вываливались из-под плуга, — крошка красного кирпича усеяла поле. Он чуть не ревел, когда шел по полосе, как он считал, удобренной его родным очагом. Он нашел место своего дома и остановился в растерянности: в детстве дом казался таким огромным, с пятью окнами, со светлым чердаком с отцовскими книгами, — тут выходило, что большим он быть не мог. На задворках стоял клеверный сарай. С Аркашкой Дерябиным они ставили у ворот капканы на зайцев. Пробирались до сарая на лыжах. А остатки его, оказывается, находятся в полуста шагах от дома. Все сместилось, все оказалось в уменьшенном виде. Даже ручей, заросший по берегам осинником. Мать другой раз будит: «Пока печь топится, сбегай-ка, принеси грибков». Далеко казался этот ручей. Ан нет, под самым селом. И дома стояли тесно друг к другу. Вот это темное пятно — здесь был дом Шаровых, а это — Дерябиных. Сразу же за домами шло поле, потом — лес. Напротив высилась на горе церковь с проржавленными куполами, в которых гнездились галки. Церковь была окружена черемухой и сиренью. Заросли кустов спускались к реке, зараставшей летом осокой.

Шаров запомнил летний, очень теплый день. Все — стар и млад — собрались у церкви. Стояла подвода, нагруженная мотками толстых веревок.

Распоряжался Николай Дерябин, сельский активист, рослый, чернобородый мужик с вьющимися, как у цыгана, кудрями. Его старший сын Панька, забравшись на крышу церкви, привязывал концы веревок к куполам. Мужики тянули…

Купола с грохотом катились вниз по склону к реке. Из них вылетали оглушенные галки. Старухи, стоявшие в стороне, крестились и пророчили всякие беды на головы безбожников.

Бед, больших и малых, в первые годы жизни колхоза было в достатке.

Весной вместе с лошадью провалился под лед председатель колхоза Василий Шаров. До дому добрался сам, но слег в горячке, больше не поднялся…

С отцом у Шарова связано единственное воспоминание. Он сидит на печи, мать у кровати больного. Бессвязные слова отца тревожат. Чтобы лучше разглядеть, что происходит внизу в передней комнате, он просовывает голову между верхом перегородки и потолком. Теперь ему все видно. У матери вздрагивают плечи, подолом передника она утирает глаза. Мальчик жалеет ее, ему хочется бежать к ней, он старается высвободить голову, но она обратно не проходит, мешают уши. От страха и боли он ревет на весь дом.