Читать «Альманах всемирного остроумия №1» онлайн - страница 6

* * *

Знаменитый скрипач Лицинский чересчур любил мадеру и бордосские вина. Он должен был играть в Сен-Клу и явился к Людовику XVIII в нетрезвом виде. – «Откуда ты?» – спросил его король. – «С обеда», – отвечал знаменитый музыкант. – «На подобных обедах ты можешь потерять славу!» – «Что за беда? – прервал музыкант, – меня мучила жажда». – «Ну смотри, – сказал Людовик XVIII, – чтоб эта жажда не уморила тебя с голоду».

* * *

Смерть г-жи Шатору, фаворитки Людовика XV, произвела странное впечатление па воображение королевы Марии Лещинской. В первую ночь, которую она проводила, узнав об этой, почти мгновенной смерти, она не могла заснуть и заставила сидеть около себя одну из своих женщин, старавшуюся успокоить ее рассказами историй, подобных тем, которые няньки рассказывают детям. Уже было три часа пополуночи, и женщина, звавшаяся Буаро, очень наивная, говорила ей: – «Что с вами, ваше величество, делается в эту ночь? Не надо ли разбудить доктора?» – «О, нет, моя добрая Буаро, я не больна; но эта несчастная г-жа Шатору, ну, если б она пришла?!» – «О, Иисусе Христе! – отвечала ей Буаро, потерявшая всякое терпение, – если б г-жа Шатору и пришла, то уж, наверное, не за вашим величеством».

* * *

Людовик XIV, показывая герцогу Вивонскому новые строения в Версале, оказал: – «Вы помните, что на этом месте была мельница?» – «Точно так, государь, здесь нет уже мельницы, но ветер остался».

* * *

После похоронной церемонии, бывшей в Сен-Дени по случаю погребения Людовика ХVIII, обер-церемониймейстер пришел к королю Карлу X. В службе произошло некоторое смятение по случаю небольшого недоразумения между двумя прелатами. – «Ваше величество, – сказал тогда Гре-Брезе, – правда, что были некоторые неточности; но, ваше величество, можете быть уверены, что в следующий раз их не будет».

* * *

Старый австрийский фельдмаршал, будучи представлен королем Марии Антуанетте, во время представления говорил ни о чем другом, как о своих двух старых лошадях, которых он страстно любил. В другой приемный день королева, затрудняясь разговором, который она должна была с ним вести, спросила его, которой из двух своих лошадей он отдает преимущество. – «Государыня, – возразил он с комическою важностью, – если в день битвы я взлезал на мою пегую лошадь, то не стал бы слезать с нее, чтоб сесть на мою карюю лошадь; и если я садился на карюю, то не слезал бы с нее, чтоб сесть на пегую». – После минутного молчания заговорили о придворных дамах; две из них считались в числе самых красивых. Королева спросила одного из своих камергеров, сидевшего около нее, его мнение об этих двух дамах. Веселый камергер, принимая важный вид австрийского фельдмаршала, тотчас отвечал: – «Государыня, если бы в день битвы я взлезал на…» – «Довольно, довольно!» – крикнула ему, хохоча, королева, которая, как известно, не прочь была позубоскалить.