Читать «Песочные часы с кукушкой» онлайн - страница 112

– Я бы назвала мсье Мозетти человеком вероятно распущенным и слишком уж нахальным, но «негодяем»? Что он такого сотворил? Может, оступился, нарушил закон, и теперь мистер Шварц его этим шантажирует, при себе держит?

– Шанта… мисс Кромби, это слишком. Яков и мухи не обидит!

Девушка поджала губы и уже воинственно, а не потерянно, откусила от булочки. Услышав про муху, приподняла бровь, но догадалась, что это русская идиома.

– Мистер Шварц весьма жесткий человек. – Заявила она непререкаемым тоном. – И при этом умеет влиять на умы людей вокруг так, что они и не замечают, как он ими помыкает. – Затем, словно бы озвучила непривычные для себя, до этого момента лишь начавшие формироваться мысли, Джилл умолкла на секунду и добавила: – А ведь правда. Я до этого не задумывалась, насколько он умеет затуманить разум. В свой первый к ним визит я вообще чуть не заснула.

Карл Поликарпович невежливо фыркнул.

– Нет, погодите. Мистер Шварц явно держит при себе и Адама, и Жака с какой-то целью, пользуется плодами их труда… Вот вы знаете, сколько получает Адам за свою работу? А я знаю. Ни пенни. Он как-то сказал мне, так буднично, что он и мсье Мозетти работают задаром, только за стол и кров.

– Ну, сейчас пойдут журналистские рассуждения про эксплуатацию, – вспылил Клюев. – Знаете ли, многие рабочие спины гнут и за меньшее. И не наше дело лезть в чужой карман, если уж на то пошло.

Джилл примирительно накрыла его руку своей.

– Простите, мистер Клюев. Вы мне так помогли, а я снова обременяю вас своими подозрениями. Я понимаю, мистер Джейкоб ваш друг. Я больше ни слова плохого не скажу о нем, обещаю.

– Ладно. – Охотно согласился Карл Поликарпович.

Они завершили чаепитие в молчании, мисс Кромби вскоре ушла, еще раз поблагодарив невольного свидетеля ее душевных терзаний и обещав пригласить фабриканта на свадьбу с Адамом. А Клюев засиделся в кофейне допоздна. Официант носил на его столик чайник за чайником, а Карл Поликарпович угрюмо сидел, полный тяжких дум. Поначалу он возмутился, услышав обвинения журналистки, но чем дольше он сидел, тем большие сомнения возникали у него. Что-то все же было в ее словах, какое-то зерно… И вот сегодня – он несся сломя голову к Якову, собираясь разнести Жака в пух и прах, и какая-то пара фраз от друга – и он уже готов был выкинуть дневник Петруши. Да, отобрал его у Жака сначала, но выходил из дома на Никольской, уже уверив себя, что безопаснее будет и вовсе избавиться от документов, что Певцов собрал. Хотя… Таким ли он уверенным был? Да, разум его согласился с доводами Якова, они были всем хороши, как ни глянь. Но чувства… Карл Поликарпович все сидел, и думал. И каждый раз, пытаясь подобраться к мучающей его проблеме то с одного, то с другого бока, он натыкался на твердое, незыблемое ощущение – он должен верить Якову.

И вот это-то «должен» и пугало его больше всего.

«Полно, – сказал самому себе Клюев. – Я переволновался, у меня ум за разум заходит, столько всего приключилось… домой, домой, спать. Завтра утром все покажется дурацкими треволнениями… А Петруша? – Внезапно вспомнил он о помощнике. – С ним-то что делать? Вдруг задумает опубликовать свою историю?».