Читать «Подвиг Севастополя 1942. Готенланд» онлайн - страница 134
Виктор Костевич
– Серьезные авторы. Прокофьев, Лебедев-Кумач, Я. Шварц.
– Правда? – расцвел Земскис. – Мне вот лично этот стих нравится. На тринадцатой странице. Называется «Городок».
И раскрыв брошюрку на тринадцатой странице, он прочел нам довольно длинное стихотворение. Про то, как на мирный городок в украинской степи налетели как звери враги – со всеми вытекающими для городка и обитателей последствиями. Голос Земскиса дрожал от сопереживания, и было, признаться, чему.
Плакать герою было о чем – в следующей строфе сообщалось, что в городке у него погибла мать. Земскис и сам чуть не заплакал в этом месте. Закончил, однако, бодро.
Слушая Земскиса, я тоже думал. Не плакал, правда, а просто не мог понять одной-единственной вещи – чем именно плохи эти стихи. Вроде бы речь шла о том, что и в самом деле было нам до смертной боли близко, а всё равно выходило не так. Но военкому нравилось.
– Жалко, я не понимаю ноты, а то бы я спел, – сказал он, закончив чтение. Вздохнул и добавил: – Очень мне нравится этот стих. До самого сердца достал. – Глаза его увлажнились (или мне показалось?). – А вам? Вот что вы, товарищ Нестеренко, скажете как писатель?
Нестеренко взял книжку и пробежал глазами по тексту.
– Честно?
– Конечно. Как коммунист коммунисту.
– Мне не очень. Несколько, я бы сказал… безыскусно. Скажем, вот тут рифма странная: «факел – плакал». Ведь чтобы это зазвучало, надо говорить не «факел», а… «факал», но такого слова в русском языке не имеется.
– А может, товарищ Я. Шварц произносит не «факел», а «факэл»? – предположил повеселевший после коньяка Старовольский. – Тогда худо-бедно рифмуется. Особенно если хором запеть. – И выразительно посмотрел на военкома, потому что подразумевал не столько поэта Шварца и возможный хор ЦДКЖ, сколько некоего латыша, который минуту назад именно так произнес слово «факел». Нестеренко этого не заметил – он не очень прилежно внимал декламации Земскиса.
Военком пожал плечами. Противный младший лейтенант лягнул его второй раз за день, и пора было дать отпор. Авторитетным голосом грамотного человека старший политрук произнес:
– Почему бы и нет? Слово «факэл» иностранное. По-немецки – «ди факэль». Ведь мы говорим не «дЕпо», а «дЭпо».
И не «техника», а «тэхника», вспомнил я симпатягу Априамашвили.
– А зачем нам в русской песне вражеский язык? – плутовато усмехнулся Бергман. Слегка же захмелевший Нестеренко после некоторого раздумья выдвинул предположение.
– Возможен другой вариант. Поэт Я. Шварц – это переодетый учитель украинского языка, и все слова произносит на украинский манэр. И вообще его настоящая фамилия не Шварц, а Черненко. То есть, разумеется, Чэрнэнко.