Читать «Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9» онлайн - страница 61

Грозное великолепие гор очаровывает и пугает, Иван переводит взгляд на Джулию и впервые ощущает тихую радость оттого, что перед этой грозной стихией он не один, что с ним друг, спутник, пусть себе и женщина.

Они бодро направляются по тропинке через голый скалистый косогор.

18

В то время на том месте, где Иван оставил корку, появляется безумец. Пригнувшись, он ищет что-то среди камней, потом находит, жадно съедает. Еще недолго шарит руками по камням и, ничего больше не найдя, бросается вверх по следам беглецов.

19

Иван и Джулия идут по тропинке, Они поднялись еще выше, вверху появляется солнце. Клочья облаков преображаются и ослепительной белизной сияют на склонах гор. По скалам и безднам быстро несутся черные лоскутья теней и рядом — яркие пятна света. Ветер, не утихая, рвет одежду, пузырем надувает продранные Ивановы брюки.

Джулия близко подходит к Ивану.

— Иван, — говорит она, делая ударение на «и». — Ты не имель зло Джулия?

— А чего мне злиться?

— Ты нон бёзе?

— Можешь не бояться.

— Нон бояться, да? — улыбается она.

— Да.

Однако улыбка скоро сбегает с ее лица, которое становится сосредоточенным и усталым.

— Джулия руссо нон бояться. Джулия снег бояться. Иван бросает тревожный взгляд вверх на хребет. Вслух, однако, он говорит:

— Куртка у тебя есть. Чего бояться? Манто не жди. Джулия вздыхает и, помолчав, вспоминает с грустью:

— Рома Джулия много манто имель. Фир манто: черно, бело…

Он настораживается и замедляет шаг.

— Что, четыре манто?

— Я. Фир манто. Четири.

— Ты что — богатая? Она смеется.

— О, нон богата. Бедна. Политише гефтлинг.

— Ну, не ты — отец. Отец кто твой?

— Отэц?

— Отец. Ну фатэр. Кто он?

— А, ла падре! — догадывается она. — Ла падре коммерсанто. Директоре фирма.

Он тихо присвистывает — ну и ну! И резко оборачивается к ней.

— Фатэр фашист.

— Си, фашисто, — просто соглашается Джулия. — Командор милито.

Он отступает на шаг, чтобы оглядеть ее ладненькую, неказисто одетую фигурку, и, кажется, впервые чему-то в ней удивляется. Она же покорно и преданно глядит на него, сцепив в рукавах тужурки руки и привычно постукивая по тропке своими неуклюжими клумпес.

— А ты что ж… Тоже, может, фашистка? — со сдержанным подозрением спрашивает он. В ее глазах мелькает упрек.

— Джулия фашиста? — удивляется она и с сознанием собственного достоинства объявляет: — Джулия комунисто.

— Ты?

— Си, я!

— Врешь, — после паузы говорит он.

— Комунисто. Си. Джулия комунисто, — упрямо твердит она.

— Что, вступила? И билет был?

— О, нон! Нон латесаро. Формально нон. Моральменде комунисто.

— А, морально! — он машет рукой и обгоняет ее. — Морально не считается.

— Почему нон читается?

Иван отвечает не сразу. Кажется, несколько утратив вдруг вспыхнувший к ней интерес, он идет впереди.

— У нас тогда считается, когда билет в кармане.

— А, Русланд! Русланд я понимайт. Русланд Советико. Русланд свобода..