Читать «Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9» онлайн - страница 3

— Архитектор! — бросает Желтых. Потянувшись, вытаскивает из-под шинелей полевую сумку и говорит:

— Иди сюда. Другую работу дам.

Лукьянов кладет снаряд, вытирает о брюки ладони и с заметным облегчением на лице подвигается к командиру. Желтых достает из сумки помятые листки.

— Вот карточку ПТО изобрази. Начальство требует: почему неаккуратно? Если бы не было кому, а то полный расчет грамотеев: архитектор, футболист да вон учитель, — кивает он головой на меня.

Лукьянов поудобнее устраивается, прислонившись спиной к стенке, раскладывает на коленях бумаги и начинает перечерчивать карточку ПТО. Движения его тонких пальцев обретают уверенность, даже вдохновенность. Лицо светлеет, только в глазах да в уголках тонких губ тихая скорбь.

— Во, тут, вижу, ты мастер! И танк, гляди, как живой! Вылитый «Тигр»… Хорошо, — довольно говорит Желтых, дымя самокруткой и неотрывно следя за кончиком его карандаша. На бумаге возникают линии, цифры, ориентиры.

Нагнувшись от снарядов, я заглядываю в карточку.

Наконец все. Лукьянов осматривает чертеж, вздыхает и говорит, будто с сожалением:

— Вот заделаю подпись и все.

Красиво и бойко он выводит внизу: «Командир орудия ст. с-нт» — и покрупнее в сторонке: «(Желтых)».

— Тут вам расписаться, — он передает карточку командиру. Желтых осматривает чертежи, сопя начинает выводить каракули своей подписи. Карандаш при этом ломается, оставляя на бумаге только «Жел…».

— Фу, черт!.. — ругается командир.

* * *

Темнеет.

Небо еще светлое, но по земле, в окопе уже расстилается полумрак.

У Лукьянова опять угасает, становится апатичным лицо. Равнодушным глазом он обводит окоп, бруствер, заглядывает в небо. Потом на верхнем ящике в нише замечает остатки чьей-то оставленной с утра хлебной пайки и глотает слюну. Поглядывает на командира, переводит взгляд на хлопцев и опять — в нишу. Присмиревшим голосом спрашивает:

— Ребята, хлеба никто не хочет?

Хлопцы сдержанно глянули в нишу, но никто ему не ответил.

— Так я… съем, — тихо говорит он.

С места он тянется рукой к нише. Худыми подрагивающими пальцами берет усохший кусок и начинает медленно мучительно есть. Тугие желваки под бедной кожей щек искажают его истощенное лицо. Взгляд отчужденно потуплен. Я срываю нависшие с бруствера несколько колосьев и растираю их в ладони. Потом жую зерна.

В окопе встает Желтых. Он уже обут в ботинки с низко навернутыми обмотками, подпоясывается широким немецким офицерским ремнем и сипловато командует:

— А ну приготовиться за ужином!

Хлопцы заметно оживляются. Попов, звякая гильзами, водворяет ящики в нишу. Кривенок, отодвинувшись в сторону, начинает закуривать из двугорлой солдатской масленки. Я, став на колени, отряхиваю гимнастерку.

— Пойдет сегодня Лукьянов и…

Желтых обводит взглядом подчиненных.

— И я, командир! — тут же вскакивает в конце окопа Задорожный.

— Откуда такая прыть? — спрашивает Желтых, оглядывая ладную фигуру Лешки. Лешка горделиво выпячивает грудь с сияющим гвардейским значком, сдвигает под ремнем складки коротенькой гимнастерки. Ворот его расстегнут на три верхние пуговицы и белеет свежим подворотничком. Голенища сапог подвернуты. Лешка хитро улыбается и подмаргивает одним глазом.