Читать «Воздаяние» онлайн - страница 121

Альбино вспомнил, как после обнаружения трупа заметил у ворота Монтинеро и Квирини, беседовавших о русалках, и мысленно ахнул: у этих людей не было нервов.

— Господи, они стояли там час спустя и говорили так спокойно и равнодушно… Но зачем они вышли туда?

— Монтинеро беспокоился, не перекосили ли они ворот, выпрямляя его. Они убедились, что нет.

— И прокурор после кокетничал с девицей!

— Поймите, он делал своё обычное дело, — пояснил Фантони, — дело законника: избавлял мир от убийц и насильников. Монтинеро считает, что действовал по закону на основании решения суда, а пока он так считает, его невозможно ни лишить аппетита, ни смутить пустяками, ни тем более, выбить из колеи.

— А Квирини?

— А его преосвященство даст сто очков вперед Монтинеро, оба они люди чистой души, но подлинно дьявольского ума.

Альбино кивнул, соглашаясь.

— Да, они сильны, но это все равно люди распада. Дьявольский ум — может ли не отравить душу?

— Люди устали ждать Бога, — вздохнул Франческо, — и мир начал распадаться. В нём ещё есть агнцы, подобные тебе, но их все меньше. Остальные делятся на волков и сторожевых псов Пастыря. Монтинеро и Квирини — псы Господни. Овцами их не сделаешь, — усмехнулся Фантони, — зубы не те, чтоб травой питаться. А волками… Монтинеро удержит честь, Квирини — Бог.

Альбино долго молчал, Франческо тоже.

— Сейчас, когда я вспоминаю Квирини… — задумчиво обронил наконец Альбино, — если бы у меня не было бы личных счетов к людям Марескотти и к нему самому, я мог бы понять… заметить… Епископ подлинно юродствовал, но почему этого не замечали те же Петруччи и Венафро?

— Не надо валить их в одну кучу, — покачал головой Франческо, — Петруччи — потому что власть ослепляет, а Венафро… Антонио все прекрасно понимает, но он не может, да и не хочет обнаруживать это понимание. Он и сам во многом юродивый. Неужели ты полагаешь, что он действительно восхищается стихами Блевони? Просто положение второго лица в Сиене требует жертв — и он их приносит. Венафро, как и Квирини, прекрасно понимает истину, однако соглашается служить лжи. Разница в том, что он лжёт ради лжи, а Квирини — ради Истины. Мне иногда кажется, что Венафро… хотел бы быть Квирини, да накладно…

Альбино несколько минут смотрел на колеблющееся пламя свечи, думал, вспоминал.

— Но постой, — всколыхнулся он, — а Карло Донати? Как вы это сделали? Квирини не выходил из-за стола, Тонди — тоже, неужели… Лоренцо…

— Это сделал я, — с мрачным спокойствием ответил Франческо, — ведь именно Донати наглядел Джиневру в церкви для Марескотти. Этого бугая я хотел заклать собственноручно.

— Но как ты это сделал? Ты же танцевал, пел, мелькал везде…

— Вот именно. Просто я счёл, что процедура оглашения приговора преступникам стала обременительной. Я окунул кончик рапиры в новый яд, ибо тот, что я сделал раньше, за неделю засох в склянке, и вывел танцующих во двор, ожидая, что и они к нам присоединятся. Как назло пошёл дождь, пришлось снова вернуться в зал, чертова Лаура не давала мне проходу, вешаясь на шею и мешая, и тут он поднялся… Сердце мое взволновалось, я снова повел девицу во двор, крича, что дождь освежит нас, мы кружились по двору, и он прошёл мимо… У самой уборной я, хохоча, вынул рапиру и ткнул его в плечо её концом, напоминая, что он собирался вызвать меня на дуэль, и, если что, я готов сразиться с ним прямо сейчас… Решимость моя и злость на сей раз стоили силы Монтинеро. Донати обжёг меня злым взглядом, но танцы на свадьбах — неподходящее место для дуэлей, к тому же, нужда его была острой. На мое счастье, он раскрыл дверь нужника и успел закрыть щеколду. Сколько он прожил — не знаю: на сей раз я добавил в змеиный яд морозник и наперстянку, — то, что было под рукой.