Читать «Капитализм без эгоизма» онлайн - страница 12

Как я уже говорил, мы оба уже научились смотреть на мир несколько иначе, чем большинство людей. Казалось, что работа в полиции вполне подходила Лизе: служба на благо общества, власть, которую дает униформа, – все это доставляло ей удовольствие. Но в то же время она чувствовала, что ей чего-то не хватает, что должно быть какое-то именно ее поприще. Иначе и быть не может.

Многие люди счастливы потому, что занимаются любимой работой. Они довольствуются теми деньгами, которые им за это платят. Но если вы посмотрите на свои мечты и долгосрочные цели и спросите себя: «Является ли данное положение вещей средством или дорогой, которая приведет меня туда?», то каким будет ответ? И вот тогда вы сможете заново пересмотреть следующие свои шаги в направлении реализации мечты и выяснить, что для этого нужно – работать по найму, быть независимым профессионалом, владельцем бизнеса или инвестором, и что необходимо предпринять или изменить в своей жизни, чтобы этого добиться.

Она обязательно его откроет, а до тех пор будет делать то, за что взялась.

Ночные дежурства в полиции были связаны с постоянными неожиданными и опасными ситуациями.

Никогда нельзя было заранее знать, с кем придется иметь дело в следующую ночь, какие предпринимать действия и с какими кошмарными ситуациями придется столкнуться. Кругом было полно наркоманов, многие из них были непредсказуемы, а иные – и опасны. А когда Лиза возвращалась с дежурства домой, ее ждали еще худшие проблемы – муж в состоянии похмелья после трехдневного загула, обозленный, ненавидящий себя и весь мир. Мучительная тревога стала постоянным спутником Лизы. Со дня на день она ожидала звонка и сообщения, что я либо погиб, либо искалечен, либо оказался в компании ее обычных «клиентов» – в тюрьме.

Все усилия Лизы удержать меня на «правильном пути» давали обратный результат. Я ненавидел себя за те страдания, которые причинял ей, и это чувство, как ни странно, подталкивало меня к желанию топить свое горе в вине и еще глубже погружаться в пучину ночного разгула – чтобы заглушить укоры совести, которые не давали мне покоя. Я вырос в типичной семье ирландских эмигрантов, склонных к алкоголизму, и знал: когда людям плохо, они пытаются справиться с душевной болью только с помощью бутылки.

Я продолжал пьянствовать, а Лиза не находила в себе сил поставить вопрос ребром, потому что понимала: сделай она это – между нами начнутся баталии, и она предпочитала молчать. Лиза знала, что, воюя со мной, она ничего не добьется. Этим она не привязала бы меня к дому, и, в конечном счете, ситуация лишь ухудшилась.

Я уже не видел перед собой той сильной, независимой Лизы, на которой женился, той молодой женщины, которая ни с кем не посоветовавшись, переехала из маленького городка Южной Дакоты в Лас-Вегас, чтобы начать новую жизнь, и здесь поступила работать в полицию. Та Лиза говорила открыто и смело, а эта утратила свой голос – она не смела высказаться прямо, считая, что несет ответственность за то, что происходит со мной. Страх, что она ничего не делает, чтобы помешать моему падению, день за днем разрушал наши отношения. Единственным, что еще удерживало нас от полного разрыва, были мои редкие проблески, и Лиза снова видела во мне того наивного и амбициозного 20-летнего юношу, которого когда-то полюбила.