Читать «Михаил Орлов» онлайн - страница 217

Всё в прошлом! К тому же всё чаще приходили известия о невосполнимых потерях: ровесник граф Павел Сухтелен… Пушкин… Денис… Это — имена; а сколько было полковых и боевых товарищей, просто старых друзей?

«Бедный Орлов был похож на льва в клетке. Везде стукался он в решётку, нигде не было ему ни простора, ни дела, а жажда деятельности его снедала…

Он был очень хорош собой; высокая фигура его, благородная осанка, красивые мужественные черты, совершенно обнажённый череп, и всё это вместе, стройно соединённое, сообщало его наружности неотразимую привлекательность.

…От скуки Орлов не знал, что начать. Пробовал он и хрустальную фабрику заводить, на которой делались средневековые стёкла с картинами, обходившиеся ему дороже, чем он их продавал, и книгу он принимался писать “о кредите”, — нет, не туда рвалось сердце, но другого выхода не было. Лев был осуждён праздно бродить между Арбатом и Басманной, не смея даже давать волю своему языку.

Смертельно жаль было видеть Орлова, усиливавшегося сделаться учёным, теоретиком…» — вспоминал Александр Герцен.

Между прочим, книга Орлова «О государственном кредите» считается выдающимся памятником российской социологической мысли. Так что Лунин был не совсем прав, когда с насмешкой писал об этом сочинении (ему в Сибирь присылали все литературные новинки); необъективной была и его оценка «покровительства школе живописи». Ведь в биографии генерала сказано:

«Будучи одним из полезнейших членов Московского Художественного Общества, он был избран (в ноябре 1833 года) директором Художественного класса (Московское Общество Живописи и Ваяния). Орлов много содействовал развитию этого учреждения…»

А что ещё ему было делать, ежели так сложилось? Жить — чтобы жить, и не более; удовольствия в таком существовании он не находил. Человек огромных потенциальных возможностей, блистательно начавший свой путь, на первых же шагах сделавший удивительную служебную карьеру, он вполне мог бы достичь тех же высот, что и его старший брат, или один из ближайших друзей — граф Павел Киселёв, или другие его однополчане и былые сослуживцы. Но он выбрал иную судьбу — да только задуманное не сбылось, не получилось…

Жизнь Михаила превратилась в узел из множества противоречий, который разрубила только смерть, наступившая в результате долгой и тяжёлой болезни.

Генерал Орлов умер 19 марта 1842 года — ровно через 28 лет после того, когда он подписал капитуляцию Парижа…

Он умер, и в его доме на улице Пречистенке появились офицеры в голубых с серебром жандармских мундирах. Они опечатали и увезли в Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии бумаги покойного. Как объяснили — чтобы отобрать материалы, касавшиеся службы и не представлявшие интереса для семьи… Действительно, вскоре личные документы Орлова вернули — в том числе и его воспоминания. Да только историкам не даёт покоя то, как начинаются его записки, впоследствии озаглавленные «Капитуляция Парижа»:

«Не трудно было заключить из положения военных действий, что Наполеон, отражённый попеременно при Лаоне и Арсисе, был решительно слабее каждой из двух союзных армий, идущих концентрически на Париж…»