Читать «За семью печатями» онлайн - страница 119

Вспомним при этом, что мы имеем дело с семитской письменностью; в ней почти не обозначены гласные звуки. Слово «карма» выглядит как «крм», слово «марубар» как «мрбр». Попробуйте разгадывать цепочки таких ребусов, и вы поймете, какой это огромный труд.

Труд этот, если говорить о семи остраконах 1948—1949 годов, был доведен до конца. Вот какой вид приняла после этого неясная надпись, взятая нами в виде примера:

«пат ХВТХ им хач разэ абашбарэ хэ НКБКН фханд хумб... 1 ХНЛТ ави сард 134 абурт РОШТАН марубар (или «марубаг», или «мадубар»).

Это можно перевести так:

«По расписке (?) этой из виноградника податного, который НКБКН называемый, сосудов... 1 взнос на год 134, доставили (или «доставь») Роштан, счетовод (а может быть, главбух или виночерпий)».

Почему второе слово этой грамотки осталось нерасшифрованным и в переводе отмечено вопросом? Не зная парфянского языка, мы можем только догадываться о его значении («уведомление», «то, что показывают», «нечто предъявляемое»). Установить же, как оно звучало, бессильны. Авторам перевода кажется, что речь идет о расписке, но гарантии в этом они не дают.

Почему такой странный вид имеет слово НКБКН, название виноградника? Да именно потому, что арамейское письмо не передает гласных звуков. Похожие названия существовали: в других документах, скажем в «авроманских», упоминается «виноградник ДТБКН (Датбакан)», но кто знает, как произносились эти собственные имена и что они означали?

Не ясна форма сказуемого этой расписки: глагол можно прочесть и в прошедшем времени и в повелительном наклонении. Остается неясным, кто же расписался на ней — счетный ли работник, или заведующий винницей царя. И тем не менее общий смысл документа ясен. Это что-то вроде канцелярского «отпуска», талона от квитанции, которую важный марубар Роштан выдал сдавшим налог, — столько-то больших кувшинов вина. Талон был оставлен в архиве для проверки и отчета, а саму квитанцию увез к себе на свой НКБКН — кто? Не собственник виноградника: тогда в расписке было бы упомянуто его имя. Вернее всего, налог уплатила целая община земледельцев; недаром в рас-писке употреблена безличная форма глагола.

Документ слишком краток, незначителен по содержанию, но внимательный глаз опытного историка может извлечь из него немало существенного. Вот стоит дата — 134 год; известно, что парфяне знали два летосчисления: селевкидское и аршакидское. У селевкидов первым годом числился 311 до нашей эры, у аршакидов — 247. Разница составляет шестьдесят четыре года. Парфяне, думают ученые, наверное, предпочитали считать годы по-своему. Если это так, остракон написан Роштаном в 113 году до нашей эры. А что говорит по этому поводу археолог? Он не имеет возражений: по его данным, черепки могли быть превращены в своеобразные «квитанции» именно в это время, где-то между II и I веками до нашей эры. Археология во многом помогает ученым при чтении древних документов, но коль скоро это сделано, расшифрованная человеческая речь тотчас ставит перед археологом новые задачи.