Читать «Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII» онлайн - страница 43
Дмитрий Александрович Быстролетов
— Ну, милая Грета, вот все и кончилось. Вы оказали нам помощь в борьбе, и мы не остались в долгу. Я поговорил с Гаэтано. Он вас любит и считает, что события той ночи могут быть забыты. Он доволен, пора распроститься навсегда.
— А я?
— Вы остаетесь пока в старой вилле, но скоро Гаэтано построит для вас новую. Вам обеспечена жизнь дамы на уровне, соответствующем вашему достоинству.
— Ты шутишь?
— Нет.
— И почему переход на «вы»?
— Надо подчеркнуть значение разговора. В вашей жизни случился эпизод, который следует поскорее забыть. Прощайте!
Грета незаметно вытирает слезы.
— Ты использовал меня и бросаешь, как тряпку. Позор! Не мне, а тебе позор, Сергей!
— Почему?
Грета отвечает тихо, быстро и страстно.
— Я жила только ненавистью… Думала только о себе… Это был ужасный мир, похожий на темный угол, где живут пауки. Вы вытащили меня… Я вспомнила все слова Курта и поняла их… На вашем примере научилась любить людей. Вы были для меня школой… Я любовалась вами и хотела стать такой же, как вы… И вдруг… Ты толкаешь меня обратно в угол… Почему?
— Так что же ты хочешь?
— Уехать с вами. Потом законно развестись с Гаэтано… И забыть о нем.
— Куда уехать с нами?
— Куда надо. Куда вы, туда и я.
— Мы — на новую работу, а ты?
— И я на новую. Я же ваш Орленок! Не бросайте меня!
Пауза. Сергей протягивает руку.
— Ладно. Раз ты отказываешься от покоя и довольства, значит ты наша. Дай руку! Ты действительно Орленок! Поздравляют с победой!
— Над кем?
— Над собой! Все вместе мы сейчас поедем к теплому морю на отдых. Отдохнем — и в бой! В бой!
Агавы и пальмы, сквозь которые видна широкая гладь голубого спокойного моря. На первом плане белая балюстрада и колонна, увитая зреющими виноградными гроздьями. Грета и Сергей, оба в белом. Она стоит, положив обе руки на его плечи.
— Не беспокойся, Сергей, я отдохнула и ко мне возвратился разум. Мы — советские разведчики, и этим все сказано.
Кладет ему на грудь голову.
— Но я еще и женщина. Как эта виноградная лоза рядом с нами, и ей нужна опора, чтобы виться и расти, чем опора прочней, тем более крупными созревают плоды.
Целует его.
— Я хочу снова броситься в пропасть, сжимая тебя в объятиях!
— Парадокс! Съехались на срочнейшее и важнейшее оперативное совещание, а занялись поцелуями!
Степан разводит руками. Грета закрывает лицо и убегает. Степан:
— Плохо, очень плохо! Сергей, ты хоть раз подумал, во что мы обходимся советским трудящимся? А? Сколько требуется вывезти из нашей страны нужного нам хлеба, леса, яиц и прочего для того, чтобы оплатить наше пребывание здесь? Нас направили сюда для беззаветной борьбы с международным империализмом и заклятым врагом коммунизма — фашизмом, а не для поцелуев! Заметь себе, товарищ
Сергей, — не для поцелуев! Ты вот целуешься, а из советского народного кармана — цок! цок! цок! — летят золотые рублики! Нажитые тяжелым трудом! Понял? Советская разведка — дело государственное, и наш разведчик, прежде всего, государственный человек. Ты, Сергей, хоть и беспартийной большевик, но партия тебе доверила государственное дело, и изволь держать себя как партиец.