Читать «Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII» онлайн - страница 42

Гаэтано закрывает лицо руками. Утирает платочком глаза.

— Господин полковник, извольте успокоиться. Конечно, у нас в Италии на это никто не обратил бы внимания, а немцы — дураки, каждый итальянец это знает… Немка, разрешите доложить, она, как курица…

Гаэтано вскакивает, подбегает к столу, берет ручку, лист бумаги и сует их в руки своего слуги.

— Садись в кресло. Бери ручку. Пиши. «Уважаемая графиня! Я…» Ну что же ты?

— Зрение слабое! И к тому же очки…

Театральный взрыв ярости. Гаэтано приставляет к затылку старика дуло пистолета, потом стучит пистолетом по голове растерявшегося Пьетро:

— Длинноухий осел, я твои глаза излечу в два счета! Ну, пиши! «Уважаемая графиня! Недостойный вашей любви, в порыве позднего раскаяния при сем прилагаю данное вами обручальное кольцо. Вы свободны. Надеюсь, ваша жизнь будет счастливее с более достойным человеком, чем я. С глубоким уважением ваш бывший супруг».

— А подпись, господин полковник?

— Не надо, чурбан. Вот кольцо. Отнеси письмо и кольцо в спальню синьоры и положи у изголовья. Завтра объяснишь, что я был так потрясен, что не смог сам написать. Иди!

Ошалевший Пьетро неловко бросается к двери.

— Потом зайдешь в мою спальню и принесешь оттуда подушку, простыни и одеяло. Я буду до отъезда графини жить в кабинете. За графиней ухаживайте вдвое внимательнее, чем до сих пор. Понял?

Когда одно из кресел раскинуто и превращено в постель, Гаэтано добавляет:

— Дверь запри на ключ с той стороны и оставь его в замке, пусть синьора Маргарита знает, что ее уединение не будет нарушено. А Марию для спокойствия синьоры уложи на мою кровать, слышишь?

Потом бросается к Пьетро:

— Прости, прости… За все… Я обезумел… Прости!

Старый капрал останавливается у двери:

— Господин полковник, извольте сдать мне оружие.

По его морщинистому лицу текут слезы.

— Как ты смеешь так говорить с полковником, свинья?

— Я — христианин и католик и отвечаю за вашу душу!

Гаэтано с горестным видом передает ему пистолет. Тут ноги его подгибаются, и он виснет на шее у старика. Тот бережно подводит полковника к постели.

— Храни вас святая Мария, полковник.

Пьетро уходит, осторожно прикрывает дверь и щелкает замком.

Гаэтано прислушивается. Вскакивает. Наливает себе рюмку. Вдруг делается серьезным, медленно отодвигает рюмку, идет к креслу и в глубоком раздумье садится.

— А может быть, они правы? А? Честь и дружба — это пути сохранения уважения к себе и охрана собственной безопасности. Они стоят больше, чем шесть тысяч долларов?

Неуютное, похожее на сарай привокзальное кафе. Дождь хлещет по стеклам окна, возле которого за маленьким мраморным столиком сидят Грета и Сергей. Они оба в мокрых плащах, перед ними две чашки кофе, но они не замечают их. Мимо проходят какие-то люди, и капли дождя летят с их плащей. Черная шляпа Сергея надвинута так, что видны только сурово сжатые губы. Грета в темном, вуаль поднята, лицо измученное.