Читать «Постельная дипломатия» онлайн - страница 66

– Ты еще вернешься, – сказал сенатор, но лицо его было бледным, а словам не хватало уверенности.

– Можешь в это верить, если тебе так лучше. – Ровена поднялась на ноги. – Но не говори, что я тебя не предупреждала.

Ей вслед сенатор сказал:

– Ровена, подожди.

Она обернулась.

– Ты не понимаешь. Ты всегда была такой независимой, вся в мать.

– И ты никогда не стеснялся говорить мне, что это плохо.

– Я любил ее, но этого оказалось недостаточно. Она все равно ушла. А потом ты стала такой неуправляемой, что мне все время приходилось бояться звонка из больницы или из морга. А потом ты вернулась вместе с Диланом… Я просто не хотел снова тебя потерять.

– Ты меня душишь.

– Я не знаю, что еще делать.

– Тогда позвони, когда это поймешь.

– Но если я пообещаю измениться…

– Мне нужно это сделать. Нужно побыть самостоятельной, хотя бы доказать себе, что я могу.

– Если тебе что-нибудь понадобится…

– Я не буду тебе звонить. Я разберусь сама.

Два дня спустя в Вашингтоне Колин работал с одним из юристов сенатора над языком договора, когда позвонила его сестра. И по ее тону он сразу понял, что что-то случилось. Голос у нее был хриплым от рыданий.

– У мамы был инсульт. Вчера. Она в коме, и врачи думают, что она не протянет больше пары дней.

Колин беззвучно выругался.

– Я прилечу, как только смогу.

Он объяснил ситуацию адвокату сенатора и по дороге в отель за вещами организовал частный рейс в Лондон. Полет был долгим и скучным; у него было много времени на размышления о Ровене и Дилане и о том, как ему тоскливо со времени расставания. У него было много женщин, но ни одна не была ему нужна до глубины души, как Ровена. По десять раз в день он брался за телефон, чтобы позвонить ей, иногда даже набирал номер, но не нажимал вызов. Она начинала новую жизнь, училась быть независимой и заботиться о себе. Колин не имел права ее беспокоить, пока не поймет, чего хочет сам.

К его прибытию в Лондон мать еще была жива. Войдя в комнату и увидев ее в больничной постели, такую старую и измученную, Колин попытался почувствовать хоть что-нибудь, чтобы осознать, что теряет мать. Но не смог. Было жаль, что она умирает. Было жаль Мэтти, которой больше не о ком будет заботиться. Он не чувствовал, что теряет кого-то важного. Однако он все равно остался в Лондоне, ради Мэтти.

На следующий день после похорон они с Мэтти прошлись под моросящим дождем в парке и нашли свободную, относительно сухую скамью под деревьями.

– Мне надо уехать, Мэтти.

– Почему? – спросила она, грустная, одинокая и старая. Это разбивало Колину сердце, но заставило его осознать, что он не хочет стать таким, как она.

– Мне нужно закончить работу в Вашингтоне.

– Разве никто не может поехать вместо тебя? Почему ты не можешь остаться со мной в Лондоне? О ком я теперь буду заботиться?

Ради этого не стоило оставаться. Мэтти нужна была собственная жизнь.