Читать «Секреты Российского флота. Из архивов ФСБ» онлайн - страница 29

В анкету не случайно включены вопросы о партийности или сочувствии какой-либо партии, а также о службе в Белой армии. Сделав необходимую выборку из ответов, можно было бы убедить советское население и весь мир в правильности оценок Кронштадтского восстания, данных Лениным: организаторы восстания — это эсеры и белогвардейцы-эмигранты, а само восстание — «мелкобуржуазная контрреволюция и мелкобуржуазная анархическая стихия».

Каждому арестованному участнику Кронштадтского мятежа выдавалась анкета, он заполнял ее в присутствии следователя, а следователь лишь писал на этом же бланке заключение в несколько строк, в котором определял будущую судьбу повстанца. После этого Особый отдел охраны финляндской границы Республики выносил постановление. Как правило, на этом же бланке анкеты от руки делалась запись о принятом решении. Набор вариантов был чрезвычайно широк: от расстрела до трех-пяти лет принудительных работ с содержанием (или без содержания) под стражей.

Несмотря на неимоверные усилия следователей, партийную принадлежность большинства членов Ревкома выяснить не удалось, «ввиду того, что члены Ревкома, как и все участники мятежа, тщательно скрывали свою партийную физиономию под флагом беспартийности». Агранов утверждал, что «вожди восстания хорошо учли стихийную реакцию мелкобуржуазной по существу массы против всяких партий вообще и подчеркивали на каждом шагу свою беспартийность, выдвигали на важнейшие посты беспартийных и проч.». Агранов подчеркивал, что следствием установлена партийная принадлежность некоторых руководителей движения. В качестве примера назывались В. Вальк — меньшевик, Орешин — член партии народных социалистов; Петриченко, по-видимому, был членом партии левых эсеров. Техническим руководителем «Известий Кронштадтского Ревкома» был активный член партии эсеров-максималистов А. Ламанов. «За исключением Петриченко, Кильгаста (штурман дальнего плавания) и Орешина, Ревком состоял из матросов и рабочих».

По мнению Агранова, «видную роль в столь быстром разложении коммунистической организации сыграло опубликованное в “Известиях Кроншт. Ревкома” воззвание так называемого “Временного Бюро Кронштадтской организации РКП”». В воззвании всех коммунистов призывали оставаться на местах своей службы в целях беспрепятственного проведения в жизнь известной резолюции. За время мятежа в Ревком и редакцию поступило от 800 до 900 заявлений о выходе из РКП. «Повальное бегство из партии, сопровождавшееся резкими и циничными оскорблениями и угрозами по адресу РКП и ее вождей, еще более укрепило в стихийной массе уверенность в неминуемом крушении коммунистического режима». Агранов сделал вывод: «Установить связи с контрреволюционными партиями и организациями, действующими на территории Советской России и за рубежом, не удалось <…>. Восстание возникло стихийным путем». Всего в качестве обвиняемых были привлечены к следствию более 10 тыс. человек, из них свыше 2,1 тыс. человек приговорили к расстрелу, свыше 6,4 тыс. человек — к различным срокам заключения, принудительным работам или направлению в трудовую армию, и только 1464 человека были освобождены из-под стражи.