Читать «Спасенное сокровище» онлайн - страница 94
Аннелизе Ихенхойзер
— Дядя Брозовский! — Голос его дрогнул.
Брозовский испытующе посмотрел ему в глаза и в глубине их прочел такое искреннее и глубокое чувство, что сразу оттаял.
«Когда-нибудь он понесет это знамя», — растроганно подумал горняк, и лицо его перестало быть удивленным и холодным, оно стало счастливым.
— Ах ты, мошенник! — воскликнул он и рассмеялся.
Они обнялись.
Петеру пора было уходить.
На небе заходило солнце. Облака отливали багрово-красным светом, и этот свет заливал маленькую кухню.
Брозовский снова сел к приемнику, и его сильные пальцы стали осторожно вращать ручку настройки. В приемнике что-то свистело, шипело, грохотало. Но среди этого свиста и грохота он услышал одну мелодию. Тихо, но уверенно доносилась она сквозь грохот барабанов в кухню мансфельдского горняка.
«Это есть наш последний…» — тихо, совсем тихо звучала песня пролетариата.
Предчувствие Шиле
С того вечера, когда Брозовский простился с Петером, прошло три с половиной года. То было страшное время — по всей Европе лились потоки крови и слез.
А с того вечера, когда двое друзей — один совсем мальчик, а другой мужчина в расцвете сил — брели по шоссе и говорили о будущем, прошло двенадцать лет, двенадцать лет фашистского террора.
Под землей грохотали отбойные молотки. Скрежетали, ударяясь о камень, лопаты навальщиков. С глухим стуком падали в вагонетки куски руды.
Шиле, сидя на корточках в углу забоя, сквозь рудную пыль наблюдал за работой горняков. Четко, как по команде, двигались в полумраке забойщики, навальщики, откатчики.
Но что это?.. Шиле присмотрелся внимательнее. Польский рабочий устало поднимал и опускал лопату, бросая руду в вагонетку. Движения его становились все медленнее, и вот лопата, ударившись о край вагонетки, вывалилась у него из рук.
«Неслыханно! — вскипел Шиле. — Опять этот поляк. Он просто не желает работать. Ну погоди же…»
Шиле проворно ринулся к грузчику. Окинув враждебным взглядом упавшего, он заорал:
— Работать, лодырь! Сейчас же работать!
Поляк взял лопату, с трудом воткнул ее в груду руды и попытался приподнять. Несколько кусков полетело в вагонетку, несколько упало на дно забоя. Лопата в руках поляка дрожала.
Шиле, окинув навальщика презрительным взглядом, ткнул его метром в спину.
— Пошевеливайся!
Рабочий обернулся и посмотрел на Шиле глубоко запавшими, горящими глазами.
— Я болен, — прошептал он чуть слышно.
— Болен? — рявкнул Шиле. — Я тебя сейчас вылечу, скотина!
Он с размаху ударил его по лицу. Рабочий упал на землю. Изо рта у него потекла тонкая струйка крови.
Прошла неделя.
Шиле снова оказался на том участке, где Антош, польский рабочий, нагружал руду в вагонетки, и опять внимание его привлек этот измученный, худой, как скелет, человек, не поспевавший за общим ритмом работы. И опять Шиле подполз к нему.
Увидев своего мучителя, навальщик весь съежился, ожидая удара.
Но одутловатое лицо штейгера расплылось в улыбке.
— Ну, дружище, — с притворной любезностью обратился он к рабочему, усаживаясь рядом с ним на корточки и вытащив из кармана портсигар. — Вот, закурим!