Читать «Спасенное сокровище» онлайн - страница 89
Аннелизе Ихенхойзер
— Будешь ты есть сам?
От проницательного взгляда матушки Брозовской ничего не скроешь.
— Этого еще недоставало! Этот старый лентяй жиреет с каждым днем, а ты все худеешь. Ни один костюм тебе уже не годится. — Она встала и схватила мурлыкавшего кота: — Убирайся-ка отсюда!
Бимбо жалобно мяукает за дверью. Брозовскому ничего не остается, как самому доесть свой хлеб. Но кусок застревает у него в горле. Ему не до еды.
— Отто! — окликает его жена таинственным голосом.
— Что? — рассеянно отзывается Брозовский.
— Вальтер в Испании, да?
— В Испании? С чего ты взяла?
— Мне рассказала жена Кюммеля, а она узнала от мужа.
— А-а-а, — протянул Брозовский. — А он откуда знает?
— Слышал на руднике. — Она взглянула на Отто и лукаво улыбнулась. — Ты же это знаешь лучше меня.
Тот и бровью не повел.
— Смотри-ка, Вальтер в Испании, — задумчиво покачал он головой. — Хорошо, если бы это было так. Правда, мать?
Она погладила его жилистую руку:
— Это было бы прекрасно. Он ведь такой вспыльчивый, нетерпеливый, но теперь-то уж наверняка ни одного патрона не израсходует зря.
Отто Брозовский кивнул. Потом мягко высвободил руку и встал. Он достал из угла маленький черный чемоданчик и начал складывать в него свои инструменты: отвертки, плоскогубцы, проволоку, несколько новых радиоламп, которые он тщательно завернул в бумагу.
— Что ты собираешься делать со всем этим барахлом? — удивленно спросила жена.
— Я обещал приятелю починить ему в воскресенье приемник. Придется к нему съездить. Достань-ка мне мой парадный костюм.
Брозовская едва заметно покачала головой. С тяжелым сердцем она поднялась по лестнице в спальню и достала из шкафа костюм. Заметив на рукаве пятно, она принялась его отчищать. Слезы застилали ей глаза. Она понимала, что Отто уходит не для того, чтобы чинить чей-то приемник.
Он поцеловал ее на прощание:
— Завтра к вечеру я вернусь, мать.
Брозовский открыл уже дверь, чтобы выйти, как вдруг быстро вернулся в сени и тихо прикрыл ее.
Недалеко от дома стояли Шмидт и Шиле. Они оживленно разговаривали и не догадывались, что тот, о ком шла речь, прячется сейчас за дверью, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Странный он все-таки малый, — говорил Шмидт. — Его теперь вовсе не видно и не слышно, будто он никогда и из дому не выходит.
— Тише воды, ниже травы, — подтвердил Шиле. — Мы его сломали раз и навсегда.
— Вы думаете?
— Разумеется. Он уже коммунизмом сыт по горло. А насчет того, чтобы раздавать листовки или еще там что-нибудь такое, так об этом и речи нет. На таких вещах он уже себе пальцы пообжигал. Как это говорится? — Шиле ухмыльнулся во весь рот: — «Обожжешься на молоке, на воду дуешь». Вы же знаете, я никогда не ошибаюсь.
— Хорошо, если так, — с сомнением сказал Шмидт.
— Головой ручаюсь! С Красным фронтом покончено. Раз и навсегда.
Они распрощались и разошлись в разные стороны.
Брозовский вышел из дома. На нем был темный костюм и серая шляпа, в руках маленький черный чемоданчик. Он и правда был похож на мастера, отправляющегося по вызову. Ему нужно было попасть в Галле, но он прошел мимо гербштедтского вокзала — ведь кондуктор, если бы его потом спросили в гестапо, мог сказать: «Брозовский? Да, я его здесь видел. Он уехал в субботу поездом в двадцать часов четыре минуты. Билет у него был до Галле».