Читать «Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 10» онлайн - страница 2

И вот, идет Головня со своей женой еще раз по Гурзуфу и слышит:

– Головня!

И устремляется туда. Но и там нас с Серегой нет, ибо откуда нам там быть, если мы в это самое время либо в Харькове, в воинской части, с Еней Алини и прапорщиком Шаталиным бухали, либо в Запорожье инженерам-химикам на метизном заводе лекцию о русской литературе читали, либо уже в Киеве, на Кресте ченчин на аллеях снимали.

Но тут Головня как раз увидел того, кто стоял посреди улицы и, задрав голову, Головня кричал. И сказал:

– Я Головня!

А тот, кто стоял на улице и Головня, задрав голову, кричал, сказал ему:

– Пошел в пелвис!

И снова Головня закричал.

Вот идут они в третий раз по Гурзуфу – Головня и его верная жена. Вернее, Головня уже умер, потому что они из Коктейль-холла шли, и жена его на своих плечах тащила, безмолвного мертвого Головню. А у жены, надо заметить, тоже фамилия была Головня.

И вдруг слышит она, что кто-то ее по фамилии зовет, ченчина какая-то. Она пригляделась и видит: стоит в темноте, под кустом тамариска, какая-то ченчина, и кричит, задрав голову:

– Головня!

И тут она по-настоящему испугалась, эта жена. Она просто в леденящий душу ужас пришла.

И вот, вернулись мы с Серегой в Гурзуф и снова ворвались в него. И образовались мы в Коктейль-холле. И с новой силой стали Головня кричать.

А Головня, оказывается, тоже в это время в Коктейль-холле сидел, и не просто там где-то вдали, а прямо рядом с нами, за одним столом и сидел. Но мы его не видели, потому что уже в совершеннейший пелвис были упитые, в такой пелвис, что его можно смело жопой назвать.

Серега, например, положил руки на стол, а свою голову на руки положил. Время от времени он поднимал голову, прибухивал свой коктейль, тихо говорил Головня и снова голову на руки клал.

А я сидел рядом, голову рукой подперев, и только глаза иногда раскрывал, чтобы другой рукой до моего коктейля дотянуться, прибухнуть, прошептать Головня и снова глаза закрыть.

Тогда Головня сказал:

– Серега! Яша! Я здесь. Я вам Беломор привез.

Но Серега поднял голову и сказал:

– Пошел в жопу.

И снова умер.

Так мы и не нашли в тот раз Головню, и пришлось ему явский Беломор самому выкурить, потому что на следующий день, не найдя в Гурзуфе Головню, мы подумали, что он так и не вошел в Гурзуф. И двинулись обратно на Тамань – домашний таманский вайн с бараньими шашлыками бухать.

Давно это было. Головня умер уже, и мы с Серегой честно отбухали на его похоронах.

Как Головня умер

Головня был первым, кто умер в Новые времена, положив тем самым начало вымиранию русского пипла вообще.

В тот год, когда ублюдки к власти пришли, все вокруг стало по-ихнему, по-ублюдьи делаться. У всех станций метро бизнесмены встали – трусами трясти и бабло ломать, а зарплата офицеров, каким был Головня, так и осталась 400 рублей, хотя за эти 400 теперь можно было взять только восемь батлов водки, четыре бутилена вайна и дюжину бутылок пивка. И пригорюнился Головня.