Читать «Тактика победы» онлайн - страница 297

Авангард дошел до Инкова, где два полка казачьих 27 числа совершенно разбивают 6 полков неприятельской кавалерии, преследуют их до Лешни, берут 300 пленных, 2 подполковников и 6 офицеров – это был авангард маршала Нея. Посланные на подкрепление его 400 пехотных егерей были измяты французской кавалерией при бегстве ее от казаков.

Продолжая наступление сие, мы совершенно разделили бы силы Наполеона, который, упоенный легким завоеванием многих провинций, считал армию нашу бездейственной и не могущей вредить ему. Он распространил силы свои на расстоянии 250 верст: корпус вице-короля итальянского пошел на Поречье, сам Наполеон находился в Витебске, в Могилеве же стоял корпус Давуста.

Оставались корпус Нея и тысяч двадцать кавалерии Мюрата, кои находились в Ровне (Рудне?). Если бы Ней и Мюрат были атакованы соединенными силами нашими, неминуемо долженствовали быть истреблены. Сие движение необходимо доставляло и ту выгоду, что Наполеон был бы отрезан от прочих корпусов, кои могли быть атакованы отдельно. К сему много способствовало бы употребление в дело казаков наших, 27 числа ужас на неприятеля навлекших.

Но главнокомандующий отказывается внезапно от намерения атаковать неприятеля. Дошедшие от генерала Краснова известия о приближении вице-короля итальянского к Поречью заставляют Барклая двинуться со всей массой на Пореченскую дорогу в село Стабну, неосновательно опасаясь быть отрезанным от коммуникаций своих.

Это движение отнести должно к послушности, которую Барклай оказывает вредным советам Вольцогена, подозреваемого всей армией в измене. Не разделяя этого мнения, я не могу, однако, не вспомнить, с каким энтузиазмом Вольцоген, с которым я провел шесть месяцев во время рекогносцировки, окончившейся отысканием несчастного Дриссенского лагеря, рассказывал одной помещице в Курляндии об обращении с ним Наполеона, когда Вольцоген, находившись в службе Виртембергской, был однажды к нему послан королем.

Можно ли полагать, чтобы Вольцоген, облагодетельствованный ныне императором Александром, решился изменить России? Но сомнения нет, что он погружен в то очарование, которое Наполеон умеет наводить по произволу на всякого, кого привлечь хочет, и что, вместе с тем, возникла в Вольцогене мысль о непреодолимом гении и счастье Наполеона и о бесполезности противодействия ему. Это моральное состояние делает ныне Вольцогена в качестве практического офицера равным нулю. Таким образом объяснить можно безумное донесение его, что армия не может двинуться по направлению от Смоленска к Выдре.

Вольцоген, быв послан для этой рекогносцировки, выпросил меня у Толя для сопутствования ему. Мы проехали широкой дорогой и тихим шагом от 1-го до 8-го часа пополудни. Прибыв к пехотному корпусу Дохтурова, Вольцоген поужинал у генерала, проспал всю ночь, и на другое утро возвратились мы благополучно, опять тихим шагом, в главную квартиру, чтобы донести, как выше я сказал, что дороги непроходимы. Немудрено, что движение неприятеля на Поречье навело на Вольцогена панический страх, отозвавшийся и в Барклае.