Читать «Данайцы» онлайн - страница 47
Андрей Аратович Хуснутдинов
С трудом могу описать это помещение: нечто среднее между командным пунктом и лабиринтом. Навстречу нам бросился полковник-генерал, но взглянул он не столько на нас, сколько на дверь за нашими спинами – очевидно, ожидая прихода кого-то другого. В его воспаленных глазах смешались досада и гнев. В одной руке у него была рация, в другой пистолет. Ударив рацией по стене, он пошел обратно в задымленный зал, полный вооруженных и до крайности возбужденных солдат. Ксанф тотчас устремился в эту толпу, дружно и приветственно вздрогнувшую, прежде чем поглотить его. Я остался у порога. Разило потом и табаком. Полковник что-то кричал, ему отвечали невнятным многоголосым матом. Меня начинало подташнивать, я хотел идти обратно в коридор, но дверь не отпиралась. Тогда я зашел в смежную задымленному залу комнатку и стоял, прислонившись к холодной бетонной стене. На мою удачу, здесь оказался умывальник. Я ополоснул лицо ржавой водой. Раковина в нескольких местах была пробита пулями, под ней цвела обширная лужа. Над краном кто-то приклеил мишень с разорванным «яблочком».
Отдав в потолок и стены, в задымленном зале прогремел сдвоенный выстрел, послышался шум борьбы и надрывный возглас Ксанфа. Я выглянул из комнатки и увидел, как Ксанф автоматом оттирает от сослуживцев полковника, а тот, оглушенный, припав на колено, что-то нащупывает на полу. В заключение сумбурной борьбы Ксанф втащил полковника в комнатку и усадил в лужу под умывальником. Затем раскрасневшееся потное лицо часового возникло передо мной.
– Вот что, космонавт, – зашептал он, шумно и жарко дыша, – сейчас ты выйдешь и скажешь ребятам, что согласен вывести к ним ее… Понял? А потом я вас вытащу. Обоих… Понял?
Я растерянно молчал.
– Понял? – нетерпеливо повторил Ксанф.
– Хорошо. Понял.
Так, подталкиваемый в спину, я вышел в задымленный зал и обратился к галдевшей толпе солдат: «Хорошо, ребята…» По-моему, меня никто не услышал. Но, видимо, этого оказалось достаточно, и Ксанф, вытолкав меня обратно, усадил рядом с полковником.
У полковника было разбито лицо и порван китель.
– Размазня, – сказал он мне, вытирая кровь. – Мизинца ее не стоишь… и чтобы так она… о тебе…
– Вы о чем? – спросил я.
– Ты знаешь, о чем.
– Понятия не имею.
Вместо ответа он полез в карман и сунул мне в лицо мятый листок с подтаявшей гербовой печатью. Я только успел прочесть, что это постановление о моем аресте – полковник быстро забрал бумажку, но, вместо того чтобы спрятать снова в карман, стал промокать ею кровь.
– И это вы? – спросил я. – Вы приехали с этим?
– Да ты еще и дурак… каких мало.
Взявшись за край умывальника, он поднялся, пустил воду и стал умываться. Скомканное постановление о моем аресте билось в луже под струями розовой воды из простреленной раковины.
Я сказал:
– А знаете, отчего она так заботится обо мне? Да и о вас тоже?
Отфыркиваясь, полковник сделал вид, что не слышит меня.
– …Я – это ее фон, на котором она такая принцесса, ее походная декорация, – продолжал я. – Как и вы. Поэтому вы так ненавидите меня. Да, я тряпка и размазня. Как вам будет угодно. Но вы посмотрите на себя – что она с вами сделала. Смотрите. И что такое эта раковина, этот бункер? А я вам скажу: это все –