Читать «Элегия тени» онлайн - страница 12

«Слеза не ослепляет глаза…»

Слеза не ослепляет глаза.Я узнаю,Что музыки доносит фраза:Я вижу детство, мать мою,Наш дом старинныйИ ужас времени-стремниныИ жизни, шепчущей: убью!Я цепенею.И жизнь – я порываю с нею,Я все бесплотней, все незримей…Играет мать. Я узнаюРодные ласковые руки.Они ударами скупымиИз клавиш извлекают звуки(О, сколько муки!).«Тот вечер в Лиме».Я вижу светлую картину!Я сам оказываюсь там.От жидких лунных бликов отодвинуГлаза, открытые мечтам.Но чу! уже конец мелодий…Мечтаю, как всегда мечтал,Своей не веруя природе,Без твердых правил и начал —И, словно опием вспоенный,Всепомнящий и посторонний,Принцессам раздаю короны,Не позаботившись о троне.Я канул в музыки реку,Что хлынула на зов заклятий.Душа оборванным дитятейЗабилась в дальнем уголке.Ее лишь берегуВ миру, не знающем изъятий, —Ее заплату на заплатеИ сон, летящий налегке.Но, мама, назови мне имяБогов, ответивших бы, ввысьИль вниз идти мне за моимиВиденьями, чтоб там сбылись.«Тот вечер в Лиме».О сердце, разорвись!

«О сон! в тебе едином нет обмана…»

О сон! в тебе едином нет обмана.Сновидеть – высочайший из даров.Зачем любовь, когда гноится рана,А сверху – белой мантии покров?И боги все в изгнанье удалятся,И мифы минут, словно карнавал;И все мы как захожие паяцы,Которых неизбежно ждет провал.Уснуть и спать! Упрятаться за фортыОт мыслей и от козней естества,Чтоб только в сон, к иному сну простертый,Сквозь окна, приоткрытые едва,Не гомоном без лада и без толка —Но сумерками ужас проползал,А мысли распадались, как метелка,Которую юродивый вязал.

«Твой голос, достойный оплакивать бога…»

Твой голос, достойный оплакивать бога,Чертогом вознесся и к жизни воззвалУ несуществующих окон чертогаНад всеми причалами сущий Причал.Угаснувшей радуги полуполоски…Ее отголоски, мечту окрылив,Теперь окаймили печальный и плоскийНад всеми заливами сущий Залив.Унынье за окнами топко и голо,И стелется хмарь закоулками дрем…Привез мою гибель и ждет у приколаНад всеми паромами сущий Паром.

«Во мне безмыслие такое…»

Во мне безмыслие такое,Такая греза наяву,Что не зову ее тоскоюИ даже бредом не зову.Моя душа почти ослепла,Высматривая, как в чаду,Поверх остывшей горки пеплаМою последнюю звезду.Вся жизнь продымлена до мига,А мира зыбкого закон —Все та же призрачная книгаНепостигаемых письмен.

«Сердце опоздало. Может статься, к сроку…»

Сердце опоздало. Может статься, к сроку,Знай оно любовь, поспело бы оно.Если та была, то все равно без проку;Значит, места нет ни скорби, ни упреку:Сердце опоздало. Все уже равно.И с подменным сердцем, в зависть бутафорам,Мы бредем по миру. Сердце мне вернутьВ силах лишь чужое сердце, по которомСердце бы забилось – и его повторомВызвало из праха собственную суть.Нет иного сердца, и другой тропы нет,Кроме как холодный вытоптанный следМежду сном, что минет, и тоской, что минет:Кто на пару с сердцем ловко арлекинит,Точно так же канет, в яме волчьей сгинет.Нет иной дороги, и надежды – нет.

«Тревогой невнятной и краткой…»

Тревогой невнятной и краткойПровеяло гущу дерев:Провеяло словно словно украдкой —И словно сперва замерев…Безмолвие чутко следящей,Душе для покоя нужныМелодии чуточку слащеИль горше такой тишины.Душа в бытии оскуделом,Не слыша созвучную с ней,Считала бы добрым уделомНедобрый, который честней:И в роще, где пыточной хваткойИ ветер, и звуки взяты,Недвижное веет украдкой,Порой обрывая листы.Помнится, по кронам древеснымОпять ветерок пролетел,Но листья паденьем отвеснымКладут заблужденью предел.О, к мертвой земле тихомолкомСлетающий лиственный прах,Шуршащий непряденым шелкомВ несбыточных чьих-то руках,Какой чернокнижной догадкойТы вызнал про тысячу бед,Что слышно, как рядом украдкойПовеяло то, чего нет?