Читать «Топография счастья» онлайн - страница 7

Здесь не место обзору идей о счастье классического века в сколько-нибудь исчерпывающем виде. Отошлю любознательного читателя к фундаментальным по широте охвата работам культурного историка Даррина Мак-Махона и философа Николаса Уайта. Отмечу лишь, что особенно ясно эта новая точка зрения сформулирована Джоном Локком.

По Локку, современное общество должно быть осознанным договором индивидов о его устройстве. Индивиды, составляющие его, должны быть свободны вообще и, среди прочего, свободно следовать своим личным интересам и стремлениям. Единственное ограничение свободы здесь — интересы других членов общества. Конечно, теория общественного договора сама по себе практически ничего не говорит о счастье. Общественный договор не предписывает, к чему именно надо стремиться и что есть счастье. Он всего лишь предлагает формулу взаимоотношений людей, которые могут стремиться к разным целям. Однако размышления о счастье занимают видное место в теории познания Локка, выраженной в знаменитом «Опыте о человеческом разумении» (1689). С одной стороны, автор утверждает, что человек — это чистый лист бумаги (tabula rasa), который не обладает никакими врожденными понятиями и творит себя сам. Но, с другой стороны, этот чистый лист плавает в пространстве гравитации, т. е. влияния сил, которое он испытывает на себе, подобно телу из физических теорий Ньютона, современника Локка. Беспокойство, неудобство — это тяготение в одном направлении; желание разрешить проблему — это противодействие, т. е. движение в другом направлении. Но это противодействие не является действием самого плавающего чистого листа; это воздействие некой противоположной силы. Два полюса этого всемирного тяготения: страдания, невзгоды (misery) — и счастье (happiness):

Всякий жаждет счастья. Если, далее, спросят, что возбуждает желание, я отвечу: счастье, и только оно. «Счастье» и «несчастье» — вот название двух противоположностей, крайних пределов, которых мы не знаем, это то, чего «не видел глаз, не слышало ухо и не приходило на сердце человеку». Но мы имеем очень яркие впечатления некоторых степеней того и другого… наслаждения и радости, с одной стороны, муки и горя — с другой.

Отметим, что счастье определяется через стремление к нему, а не через содержание самого счастья. Его «не видел глаз, не слышало ухо». Счастье, вместе с интересами и стремлениями, — это «черный ящик», у каждого свой. Это очень близко к тому, что говорит Гоббс в «Левиафане», несмотря на разногласия двух философов по другим, и очень важным, вопросам: «того finis ultimus (конечной цели) или Summum Вопит (высшего блага), о которых говорится в книгах старых философов морали, не существует… Счастье состоит в непрерывном движении желания от одного объекта к другому, так что достижение предыдущего объекта является лишь шагом к достижению последующего».