Читать «Топография счастья» онлайн - страница 47

Отправной точкой для меня является хорошо известный тезис ведущего американского эксперта в изучении денег Вивианы Зелизер (к чьим работам я еще буду возвращаться) об их социокультурной обусловленности, символическом и практическом значении и также ее идея об эволюции восприятия ребенка в XX столетии — от экономически полезного, но эмоционально не оцененного до эмоционально бесценного. Вывод Зелизер о «сакрализации» детских жизней, о превращении детей в объекты нравственного и религиозного порядка, в ценность социального плана базируется на анализе их постепенного отлучения от рабочей силы, а также на изучении детского страхования, которое получило распространение в последней четверти XIX века. В 1896 году в США было застраховано полтора миллиона детей, однако в это же время в стране возникло движение, выступающее категорически против такой аморальной коммерческой эксплуатации детских жизней — «дьявольской» практики, которая являла собой профанацию, денежное осквернение святости ребенка. Оппоненты же утверждали, что как раз страхование и символизирует сакрализацию ценности жизни ребенка, особенно бедного, в случае смерти которого страховка смогла бы обеспечить достойное христианское погребение. Зелизер обращает особое внимание на многофакторность процесса, в результате которого жизнь ребенка стала восприниматься как однозначная эмоциональная ценность, а безвременная кончина — как трагедия, которую к началу XX века и страховые компании интерпретировали с точки зрения моральных, а не материальных потерь.

Действительно, в США (как и во многих европейских странах, и в России) подавляющая часть общества (к примеру, американский средний класс) в течение прошлого столетия перестала относиться к детям как к некоему рыночному источнику доходов или ресурсов, компенсирующему неминуемые траты и имеющему денежный эквивалент. Вместо этого дети видятся как источник эмоционального удовлетворения и радости, т. е. они стали одним из главных способов и путей самовыражения, прохождения важного этапа жизни, достижения личного счастья, для кого-то являясь абсолютной ценностью и самоцелью. Речь идет о характерном для модерна детоцентристском императиве, приоритете детских интересов, перестановке их на первое место — в сравнении с родительскими. Это объясняет многие современные элементы воспитания (и, в частности, «общение» ребенка с деньгами).